Из старых книг и периодики.

[ivanes]

Как все неопределенно в мире

Как лучше поступать со своими предками знали в японии в стародавние времена.
Там свои традиции и ритуалы, которые нам не понятны.
У нас менталитет такой, что человек должен умереть сам в своей постели.
И, желательно на руках и в присутствии близких родственников.
У каждого народа свои обычаи.
Они,например, считают дикостью закапывать покойника в землю, как у нас.
И в шкафу. Поскольку понятия "гроб" у них нет. Это для них шкаф.
В Индии, например, и по сей день сжигают на берегу реки. Остатки сбрасывают в воду.

Интересно, как сейчас с этим в Японии.

[RI_hist]

Как лучше поступать со своими предками знали в японии в стародавние времена.
Там свои традиции и ритуалы, которые нам не понятны.

Да все мы понимаем. Мы же один вид - Homo Sapiens Sapiens. У нас одинаковая красная кровь, одни предки. Они же не инопланетяне. Просто иногда не принимаем их поведения.

Не было бы нищеты и голода - также желали бы умерать в своей постели.

[Demetrius]

Как лучше поступать со своими предками знали в японии в стародавние времена.
Там свои традиции и ритуалы, которые нам не понятны.
У нас менталитет такой, что человек должен умереть сам в своей постели.
И, желательно на руках и в присутствии близких родственников.
У каждого народа свои обычаи.
Они,например, считают дикостью закапывать покойника в землю, как у нас.
И в шкафу. Поскольку понятия "гроб" у них нет. Это для них шкаф.
В Индии, например, и по сей день сжигают на берегу реки. Остатки сбрасывают в воду.

Интересно, как сейчас с этим в Японии.

Обсуждаемая разница заключается ведь не в погребальном ритуале, а в существовании практики геронтоцида.
Ясно, что в Японии он давным-давно исчез.

[Demetrius]

Там свои традиции и ритуалы, которые нам не понятны.

[panimonika]

Не было бы нищеты и голода - также желали бы умерать в своей постели.

А мне, при возможности умереть в своей постели, кажется куда более привлекательной идея уплыть на последнем издыхании на матрасе в открытый океан.
Но в этом случае наследникам трудновато получить свидетельство о смерти (и соответственно оформить наследство).

[Demetrius]

А мне, при возможности умереть в своей постели, кажется куда более привлекательной идея уплыть на последнем издыхании на матрасе в открытый океан.

Это Вы рассуждаете с т.з. "что лучше выбрать".
Однако, в старой Японии об этом речи даже не шло.

[panimonika]

Это Вы рассуждаете с т.з. "что лучше выбрать".
Однако, в старой Японии об этом речи даже не шло.

В основном нигде об этом речи не идёт. Все зарегламентированы так или иначе.

[Demetrius]

В основном нигде об этом речи не идёт. Все зарегламентированы так или иначе.

Регламент сильно разный, не находите? ))

[RI_hist]

У каждого народа свои обычаи.
Они,например, считают дикостью закапывать покойника в землю, как у нас.

Любопытные данные. 

Погребальные обряды калмыков и ламаитов вообще.
(по материалам статьи в Трудах Оренбургской Учетной архивной комиссии, т.14, 1905 г.)

Обряды перед кончиной.

    Перед кончиной кого-либо из калмыков обыкновенно спешат послать за гемонгом (калмыцкий жрец), молятся бурханам (статуэтки, изображающие буддийские божества) и приносят жертвы. Как только скончается, все переходят из это кибитки в другую, а при умершем остаются только гелюнги. И так поступают все ламайские монголы: буряты, тибетцы и пр.
    В священных ламайских книгах определяется, как должен быть похоронен умерший и в каких случаях должно обернуть тело в покров, а также цвет покрова.
    По рассказам путешественников для разного способа погребения принимается в расчет день рождения, день смерти, общественное положение, а также род смерти.

    Обряды после кончины.

    Калмыкия обмывают тело покойника и, обернув полотном, кладут на постель, или на ковер у постели, покрыв белым покрывалом. В таком положении тела лежит двое суток. Только на третий день входят в кибитку в первый раз родственники покойного и прощаются с ним, наклоняясь над ногами его так, что касаются их лбом.

    Обряды погребения.
   
    У калмыков, также как у многих народов, бывают разные формы погребения; тогда как у других народов мы иногда мы иногда встречаем от двух до трех способов погребения, у монголов ламаитов их насчитывается от шести до семи.

    1. Трупосожжение.

    У монголов торгоутов сжигаются: духовенство, исключая тех, которые нарушили обет безбрачия, князья, наиболее знатные лица и всякий, кто вел примерный образ жизни. Сожжения трупов женщин очень редки.
    Обряд трупосожжения заключает в себя много церемоний, смотря по положению,которое занимал покойник. Высшие духовные лица, ламы и пр. одни имеют право быть сожженными на куре. Это род постройки из кирпича, приблизительно объемом два кубических метра. На куре устраиваться костер, куда кладут покойника и зажигают. Присутствующий лама собирает пепел в медную урну. Возвратившись в монастырь, лама берет пепел и, смешав его с глиной, делает слепок, изображающий покойника - "коша чулу".
    Этот же род погребения также практикуется на Тибете и у бурятов. У этих последних пепел в глиняном сосуде ставят в небольших часовнях построенных из дерева, на вершине холма или горы.
    У астраханских калмыков сожжению трупа производится торжественно; покойника одевают в лучшие одежды и, посадив на носилках, несут в сопровождении духовенства и народа к месту, где приготовлен костер, который зажигают и труп вскоре превращается в пепел. По сообщениям, этот пепел калмыки собирают и сохраняют у себя в урне до тех пор пока кто-нибудь из них, отправляясь в Тибет, не унесет его вместе с подарками Далай-Ламе.
    Формы трупосожжения бывают различны; так у алтайских или бийских калмыков, по сообщению Горохова, при сожжении покойника непременно закалывается и сжигается лучшая его лошадь. У волжских калмыков лошадь вместе с покойником не сжигают, но пред самым началом сожжение трупа отводят ее в хурул, как жертву бурхану. Подобный обычай бывает и у бурятов.
    По сообщению Палласа для сожжения покойника калмыки "выкапывают пять ям,одну посредине, а четыре около нее, и накладывают в них дрова. В среднюю яму ставит большой котел и сажают в него труп. Гюленги начинают погребальное пение и костры зажигают. Котел раскаляется до красна, и над костром поднимаются клубы черного дыма. Когда он рассеется и последние головни погаснут и истлеют, в котле не останется уже больше ничего, кроме горсти пепла".
    В Монголии для сожжения покойника сооружают из дерева пирамидальную печь, в середине которой помещают тело, окруженное горючими веществами; затем прибавляют дерна настолько, чтобы печь достигла известной высоты, оставляю у верхушки и основания отверстие для того, чтобы сквозной ветер уносил с собой дым. Одновременно со сгоранием тела ламы совершают торжественные обходы и молитвы. Как только тело превратилось в пепел, печь разрушается, остатки же покойника относит главному жрецу. Великий лама
превращает остатки в мелкий порошок, прибавляет столько же пшеничной муки, тщательно все смешивает, собственноручно печет лепешки разной величины и складывает их таким образом, что они образуют как бы пирамиду. Приготовленные таким образом остатки кладут с великим торжеством в маленькую башенку, место построение которой уже заранее определено было знахарем или пророком. Множество подобных башенок встречается в горах и в местностях, где издавна жили монголы. В областях около Великой стены и вообще везде,
где монголы и китайцы живут смешанно, обычаи этих последних значительно изменили обычаи монголов.
    По сообщениям мадам Hommaire de Hell астраханские калмыки сооружают на месте сожжения памятник, где и хранится пепел покойников. Такой памятник был найден в окрестностях Соленой Заставы в  Астраханской губернии. Вид его был четырехугольный, построен из кирпича, вместо дверей он имел два маленьких отверстия, через которые проникает свет; внутри памятника, который называется "цяця", можно видеть на ковре разные предметы и несколько идолов из глины; стены его покрыты войлоком, между тем как бы в углублениях, расположенных вокруг этой самой стены, виднеются разные изображения божеств. Эти "цяця" пользуется большим уважением калмыков, которые от них удаляются как можно дальше, чтобы их не осквернять. Почти такой же писание мы находим и Нефедова и у Палласа.
    "Цяця" также называются маленькие цилиндрики, сделанная из оставшегося по сожжению трупа пепла, смешанного с глиной, которые калмыки ставят в хурулах или в сооружаемых на местах сожжение памятниках. Иногда пепел оставляют в котле и над ним воздвигают вышеупомянутый памятник; на востоке от котла внутри этого памятника ставят маленькие стол с идолом.

    2. Зарывание в могилы.

    Обряд трупосожжения мало практикуется теперь и постепенно заменяется зарыванием в могилы. Этот способ - самый распространенный среди бедных ламаитов, калмыков и бурят.
    Тело покойника обертывают полотном и хоронят в большинстве случаев без гроба. В Тибете, по сообщению Пржевальского, лам и самого Далай-ламу зарывают в могилы: "труп умершего Далай-ламы хоронят на дворе Буддалы в сидячем положении; над ним выстраивают часовню с позолоченной крышей. Каждая из таких часовен имеет сажени два или три вышины и только часовня пятого по счету Далай-ламы значительно поднимается над прочими".
    В прежнее время вместе с умершим калмыком зарывались разные предметы, так, например, по сообщению Лепехина, "все члены покойника обертывают в восчаную бумагу и зарывают его в землю со всем воинским снарядом, куда принадлежит: пищали, лук, стрелы, сабля и седло".
    На могиле калмыки и прочие монголы не делают насыпей, но втыкают в землю четыре кола, к которым привязывают лоскуты с написанными молитвами. В XIV столетии у монгольских племен существовал обычай окружать могилы трупами людей и животных в таком положении, как если бы они были живые.
    Еще в 1862 году известный французский путешественник Гюк напоминает в своих записках о следующих обычаях: монгольские владыки, говорит он, совершают иногда погребения варварским образом. Тело умершего князя кладут в сооруженное из камней строение, которое украшено изображениями людей, львов, слонов, тигров и другими предметами буддийской мифологии. Вместе с телом, которое помещается в пещере в  самой середине мавзолея, кладут золотые и серебряные монеты, драгоценные платья и другие вещи, потребность которых предвидится в будущей жизни. Выбирают несколько самых красивых детей обоего пола и  заставляют их глотать ртуть до тех пор, пока они не умрут; в таком случае, как утверждает монголы, они не теряют своего натурального цвета лица и кажутся как бы живыми. Трупами этих несчастных окружают труп князя, которому они должны прислуживать и по смерти. В руках у них находятся вееры, трубки и другие предметы. Наконец, для того, чтобы все эти драгоценности не были ограблены, придуманы особые машины, спускающие стрелы. Кто пробует открыть входную дверь, тот падает мертвым, пораженным стрелами.

    3. Погребение на поверхности земли.
    Выносят покойника в степь, кладут его на поверхность земли головой к Востоку, без всякого одеяния, и притом таким образом, как будто бы он спит, положа руку под голову. По обеим сторонам головы и у ног втыкают в землю четыре кола, к которым привязывают четырехугольные тангутскими молитвами исписанные синие китайчатые лоскуты, вьющиеся подобное флагам.
    Притом, если труп съедают собаки в течении недели после смерти, то умершего считают святым, в противном же случае грешником.
    В монгольских степях у номадов тело уносят на какую-нибудь возвышенность или в ущелье и оставляет там на съедение диким зверям и хищным птицам. В Тибете тело отдают на съедение собакам, разрезая его на куски. Последний способ считается самым почетным и более всех в употреблении. Могильщики бедных - собаки в загородях; богатые же выписывает собак из монастырей, которые содержатся там как священные животные для предназначенной цели.

    4. По сообщению Дуброва состоит в том, что "умершего не зарывают в землю, но, завернув в старый войлок и обвязав веревкой, бросают труп обыкновенно в старый, заброшенный колодец, или просто в глубокую яму. Зимой же и просто в сугроб снега. Только трупы бакшей (старших духовных лиц) сжигаются по индийскому обычаю.

    5. Состоит в том, что труп относит в ближайший лес или кустарник, вешают его на дерево, предварительно зашив в войлок. Этот способ практикуется, или скорее практиковался, у алтайских калмыков и у бурятов шаманистов. Если труп вскоре делается добычей хищных птиц, то это считают за хорошее предзнаменование.

    6 способ погребения - опускания трупа в воду реки или озера.

    7 способ погребения - накладывания над трупом более или менее значительной груды камней.

[panimonika]

Регламент сильно разный, не находите? ))

"Нищета и голод" везде нищета и голод.

[RI_hist]

В этом огромном арангасе, на снимке 1886 года, была захоронена ...лошадь.

В статье о погребальных обрядах бурят, написано, что у них на помостах на деревьях, называемых аранга,  хоронили животных, убитых молнией. Поражение молнией считалось  избранием богов. Человека, убитого молнией, хоронили как шамана.
Может и здесь что-нибудь подобное.

[Demetrius]

Погребение на поверхности земли.
    Выносят покойника в степь, кладут его на поверхность земли головой к Востоку, без всякого одеяния, и притом таким образом, как будто бы он спит, положа руку под голову. По обеим сторонам головы и у ног втыкают в землю четыре кола, к которым привязывают четырехугольные тангутскими молитвами исписанные синие китайчатые лоскуты, вьющиеся подобное флагам.
    Притом, если труп съедают собаки в течении недели после смерти, то умершего считают святым, в противном же случае грешником.

В этом отношении устрашающее впечатление на иностранцев в начале 20 века производила Урга. Юрточный мегаполис(по меркам Монголии) давал ежедневно большое количество трупов, которые "погребали" на поверхности земли, по факту просто сбрасывая тела на городской окраине. А стати собак это все пожирали, растаскивая останки по всей монгольской столице.

[RI_hist]

О лжеучителе и злодее Мензелине и его сообщниках. По материалам очерка Д.Смышляева "Лжеучитель Мензелин" из Вестника археологии и истории, т.5, 1886 г.

    Из учения Мензелина: "приходит время притти в мир антихристу и потому должно от него бежать в горы и вертепы и помереть гладом и засыпаться пеплом, от чего изтает тело аки воск и душа уйдет на небо".


    Михайло Максимов Мензелин, на момент задержания крестьянин Ялуторовского ведомства, Суерского острога, 70 лет, был неграмотным человеком. Прежде занимался торговлей хлеба и имел своего капитала до 1000 рублей. В 14 лет познакомился в Тобольске со староверами, местным ямщиком Чернышевым и 50-летним Осипом Андреевым, жителем Суздаля. Они ему читали книги Ефрема Сирина и толковали ему на словах, что в церковь ходить, исповедываться и приобщаться - есть грех. С этого времени он стал отдаляться от официальной церкви и перестал его посещать, был там только на своем венчании.
    Мензелин через людей услышал, что есть в заводе старец Пахомий, который в Писании искусен и ездит по Исети. Мензелин поехал его разыскивать и нашел в деревне Андракахе Беляковской слободы, у жившей там Тюменского ведомства девки Матрены Михайлова дочки. Старец носил черную одежду и черный клобук. Пробыв с ним два дня, в продолжении которых Пахомий читал ему книги - одну Апокалипсис, другую Иоанна Златоуста и толковал тоже самое, что и Чернышев и Андреев, на третий день он увез Пахомия к себе в дом. Там они пробыли трое суток. Пахомий сказал, что он из Ростова и сейчас живет в Черноисточенском заводе, где и был представлен в старцы. Проживая у Мензелина, убеждал того оставить дом , продать имение и придти к ним на завод. На третий день Мензелин отвез Пахомия обратно к девке Михайловой. Наставления старца он не забывал и прожив после знакомства с ним лет десять дома, принял решение оставить дом, жену и детей и бежать к наставнику. Дом он продал, оставил жене с дочерью 100 рублей, да другой замужней дочери 50, да себе 100 рублей и в 1770 году отправился в путь. По дороге зашел в Шарташ, где выпросился переночевать в незнакомый дом, хозяином которого был старец Даниил. Поутру отправился в Черноисточенский завод, до которого шел три дня, ночи проводил на пустых местах, в деревнях сказывался идущим на завод работником.       
    Придя на завод, нашел Пахомия и прожил у него год. Хозяин учил его молиться за Царя, дабы бог обратил его в истинную православную веру и называл свой толк беспоповщиной. Когда от него Мензелин уходил, он дал ему больше половины ломаной просвиры и учил давать его крупинками в воде больным или при смерти людям, причащая их: "тело Христово примите, источник бессмертного вкусите". От Пахомия Мензелин направился через Исетский дистрикт на озеро Кабанье в Ишимском ведомстве, на берегу которого жил два года, а потом пошел на озеро Лебяжье, где жил в выкопанной избушке год и три месяца, а оттуда Ялуторовского ведомства под Кызацкую слободу, на займище Черное, где прожил в такой же избушке два года.  На всех трех озерах ловил рыбу и выменивал ее у людей на хлеб. С Черного займища Мензелин пришел в деревню Шушарину, в дом к крестьянину Григорию Шушарину, у которого прожил дней с шесть и свиделся с Захаром Шушариным и советовал обоим "ради Христа детей их закопать в яму". Те согласились и поехали с намерением исполнить совет в бор, а Мензелин остался в доме, присоединился к ним уже на другой день и застал в бору Захара Шушарина с двумя сыновьями и дочерью, а Григория с женой и дочерью и Захаровых детей посадили в яму, а прочее не пошли. Оставив их, Мензелин бродил "по степям и островам и пашенным избушкам" и через четыре года (1778) пришел в Кызацкую слободу деревню Грамотеево к крестьянину Егору Першину, за которым была родная дочь Мензелина. Жил у зятя недели три и ушел опять в степь.
    Наконец пришел в деревню Вагулино Красноярской слободы Ишимского ведомства. Здесь пристал у крестьянина Мартына Кокляева, сказавшись жителем Осиповой  слободы и так как хозяин собирался ехать за линию на озеро Чаглы для рыболовства, то упросил взять его с  собой. На Чаглах он прожил с год и после Светлой недели возвратился в Кызацкую слободу, к зятю своему Першину, где прожил неделю с четыре. Еще на озере Чаглы Мензелин наслышался, что есть в Петропавловской крепости донской казак Семен Леднев, бывалец в степях и, любопытствуя узнать о местах за линией, отправился в Петропавловск для свидания с Ледневым, коего однакож не застал дома, а между тем, ходя по базару, наслышался в людских разговорах, что у здешнего купца Алексея Пиленка есть Евангелие толковое, называемое "Благовестник" и обратился к Пиленку, прося эту книгу ему почитать. Тот согласился и исполнил его просьбу, а Мензелин понял из того Евангелия, что и в нем напечатано: "в последния времена бежать в горы и вертепы, засыпаться песком, хрящем, землей и пеплом и помирать с голоду" - самое то же, что он слышал и в книге Ефрема Сирина.
    Возвратившись из Петропавловска к зятю и переночевав у него, Мензелин уехал в дома к старому своему знакомому, крестьянину Рухлову. Так как в это время был Великий Пост, то Мензелин Рухлова со всем семейством исповедал. Потом опять возвратился к зятю, а от него ушел в дом к Трушникову, где исповедал самого Трушникова, трех его братьев, отца и мать со всеми семействами и крестьянина Гладкова с семейством. Иван Трушников и Данило Гладков ездили по деревням и созывали людей к Мензелину, вследствие чего дом Трушникова стало посещать много народу, которых исповедал, наставляя что "приходит время прийти в мир антихристу и надобно бежать в горы и вертепы, засыпаться песком и пеплом и закапываться в землю и помирать постом и гладом". От Трушникова Мензелин вновь возвратился к Першину и в Троицын день был у Рухлова и сказал, что "намерен бежать на острова, и он с ними не согласен-ли, на что Рухлов отвечал, что он уже места себе приискал". Отсюда Мензелин отправился в деревню Крепостную, к крестьянину Белых и сказывал последнему, что многое число людей бежит с ним и с Першиным на остров; за ним следовать согласились сам Белых и крестьянин Иван Антропов, которых Мензелин исповедал со всеми их семействами, наставляя их в том же, что выше сказано. Потом возвратился к зятю куда вслед за ней прибыл Трушников и Федор Пьянков и стали сговариваться бежать на озеро Сазыкуль, причем Трушников говорил, что Гладков подговорил человек с 50. Трушников и Пьянков затем уехали, а Першин со всем домом и Мензелин стали собираться "на остров". К ним пристали крестьяне Иван Конышев с семейством, Першина зять Иван Грамотеев с женой, а всех собралось человек с 30; взяли с собою воск, ладан, образа медные и просвиру, положив все это в сумы, выехали ночью с намерением поститься и помереть с голоду; и доехали до того озеро к обеду и пристали в кокол (молодой лес), где уже Трушников их дожидался и сказал, что с ним людей более 50, а Гладков-де уехал раздавать милостыню и подговаривать отца.
    Затем тотчас же начали в батах(лодках) переправляться на остров, тогда набежали на них крестьяне, но удержать их не смогли, захватили только суму с воском и ладаном. Безумцы вышли на безлесные остров, а к вечеру перебрались на другой, средней, на котором застали крестьян Осипа Замиралова со товарищи, с семействами, всего 10 человек, и нашли избушку, срубленную из бревен, и два стана, один сделанный из земли, называемый вертеп, в который сажают тех, кто желает запоститься, а сами же, Мензелин с приведенными людьми, сделали другие станы. По утру же, в четверток, девка Шмакова, заморившись постом, померла. Ее все провожали до могилы; Журавлев читал по ней канон, а Мензелин кадил ладаном и пел: святый крепкий. Все в тот день молились Богу, всяк на своем месте, а в пятницу, около обеда, увидели, что на берегу озера стоит команда на их поимку. Тогда Мензелин говорил: "если боитесь мучения, то ступайте и с детьми в воду и за Христа топитесь, так, как 40 мучеников в Ефесе потопились". После таких речей, "сделали на глубоком месте плот" и когда он был готов, Мензелин всех исповедал и причастил больших и малых просвирою. После, помолившись Богу, все переоделись и детей переодели в белой рубашки, девки расчесали волосы, подходили к Мензелину, падали ему в ноги и просили благословения: "Бог вас благословит умереть за Христа!" - отвечал Мензелин.
    В это время жена Трушникова начала рожать младенца и в ожидании окончания родов исполнение общего намерения замедлилось. Родился мальчик, которого Мензелин окрестил тремя погружениями в воду и  назвал Константином, и все положили перед Богом за того младенца 4000 поклонов в землю. После чего мать новорожденного переоделась в белую рубашку и всех детей посадили в два бата. Старик Першин, взяв с собой двухлетнего внучка, а за ним Иван Трушников пошли в воду, а все прочие, руководимые Замираловым и Шушариным потащили баты с малолетними детьми. Мензелин же остался на берегу, а потом сел в бат и поехал к плоту, на коем застал живых человек до десяти, в том числе и свою замужнюю дочь; младенцы же все уже были утоплены. И стал он говорить своей дочери, чтобы за Христа умерла, которая и бросилась в воду, но не смогла скоро утонуть и потому просила ее освободить, обещая поститься, но отец не послушал и, придавив ее жердью, утопил. Иван Трушников, с держащейся за него малолетней дочерью, просил Мензелина помолиться Богу, чтоб он скорее мог утонуть, и тут пригрузил их жердью ко дну и утопил. Иван Грамотеев с женой связались вместе  платком жены и его ремнем и последняя сделала на конце платка петлю на тот случай, что если долго не утонут то Мензелин вложил бы в ту петлю жердь и их пригрузил. Но когда Мензелин стал их придавливать, то ремень оборвался и Грамотеев вылез на плот, а жену его Мензелин придавил ко дну и утопил. Оставшиеся в живых поплыли к берегу, а к Мензелину на плот привез бат крестьянин Сутягин, с которым он и доехал до другого плотика. Тут Сутягин подлез под плот и утопился. Крестьянин Коробицын,спасшийся от утопления, о жене своей рассказывал, что она советовала ему утопиться, а сама не хотела; тогда он взял ее насильно в бремя, подъехал под плот и утопил.
    Наконец, все оставшееся "вышли на берег и разбежались в разные места: кто Богу молится, кто сидит под кустом - плачет"; а Мензелин с Замираловым, Шушариным и прочими ушли в стан и на другой день, в субботу, помолившись Богу, вырыли яму и отправились вытаскивает из воды утопших, коих оказалось 53 человека. Всех их сложили в вырытую яму и Мензелин кадил над ними ладаном и пел "святый крепкий", и, закрыв яму, все разошлись по своим местам. В понедельник явился к ним Гладков и сказал, что приехала из Ялуторовска команда и тогда Мензелин, Замиралов, Шушарин, Евсей Пьянков с сыном Петром и с его женою, Андрей Коробицын, Гаврило Першин и принесший известие Гладков бежали на третий остров в батах, а прочие остались на среднем острове, где и были взяты командой, а во вторник команда явился на третий остров, откуда Першин, Гладков и Пьянков уплыли в бате, а Мензелин, Замиралов и Шушарин съехали на берег, где и были взяты.
    При допросе Осип Замиралов и Андрей Коробицын показали в дополнение, что когда прельщенные Мензелином люди пошли в воду топиться, то Мензелину помогал помогали их топить Осип Замиралов и Захар Шушарин; они посылали людей в воду, причем Мензелин держал в руках нож, а Замиралов косу. Замиралов и Шушарин втащили в воду малолетних, бывших в батах, и всех утопили, в том числе Замиралов и своих двух детей утопил. Когда же крестьяне Дружинин и Лоткин, раздумав топиться, хотели с острова бежать, то Мензелин, Шушарин и Замиралов их не отпускали, а Дружинина связали и били. Крестьянин Андрей Коробицын показал, что когда жена его выплыла на плот и раздумала топиться, то он по научению Мензелин взял ее в бремя, столкнул в воду и, подпихав под плод, утопил. О Федоре Рухлове показали, что будучи с семейством своим в бору, "двоих своих малолетних внучат заморил с голоду и, еще дышащих, закопал в землю; сына своего Андрея зарезал ножом и сам себя в брюхо зарезал".
    Посланный из Ялуторовска с командою подпоручик Озеров нашел на острове закопанными в землю утопших:  взрослых мужчин 4, женщин 9, малолетних детей мальчиков 22, девочек 21, всего 56 человек.
    По окончанию следственного 6 февраля 1784 года определено: злодею, лжеучителю и смертоубийце крестьянину Мензелину и сообщником его Осипу Замиралову и Даниле Гладкову вместо смертной казни, наказание кнутом произвести в тех местах, где они свою ересь распространяли, потом вырвать ноздри и поставив на лбу и на щеках указанные знаки, заклепать в кандалы и отправить навечно на каторгу на остров Эзель, Рижской губернии. Крестьянину Андрею Коробицыну также учинить публично наказания кнутом и сослать навечно в город Херсон Новороссийской губернии. Всех прочих, участвовавших в преступлениях, если не раскаются, бить кнутом и разослать на поселение в отдаленный места. Покаявшихся наказать плетьми, оставив на прежнем местожительстве.
    27 июня 1784 года Тобольский вице-губернатор Сергей Иванович Протопопов рапортует Кашкину, что в исполнение решения Сената, Мензелин и сообщники его Осип Замиралов и Данила Гладков наказаны кнутом при собрании народа в трех местах: в деревнях Каменной, Монайской и Песчаное; затем все трое препровождены в деревню Шарташскую, где снова биты кнутом с вырезанием ноздрей и поставлением на лбу и щеках указанных знаков и сданы в Екатеринбург обер-коменданту генерал-майору Судовщикову, где они были закованны в ножные и ручные железа, а двое и в шейные цепи со стульями. Остальным также учинено наказание согласно приговору.

[Demetrius]

К вопросу, почему Церковь запрещала мирянам самостоятельно читать и толковать Библию. А вот потому и запрещала. Состояние умов было настолько девственным, что головы от такого чтения становились набекрень.

[RI_hist]

Состояние умов было настолько девственным

В девственности ума ли дело? Может в легкой внушаемости и контролируемости разума? Ведь и в наше время были Белое Братство, синие киты и Джонстаун.

Я вот, считаю себя человеком здравомыслящим, но сам пару раз попадался на уловки мошенников-говорунов-продавцов.