Биографии и Судьбы

[Alina]

Солдат удачи Миних

28 января 1762 года Пётр III высочайшим указом помиловал опального графа Христофора Миниха, который почти 20 лет провёл в деревне Пелым на Урале.

https://diletant.media/articles/33709615/

Многие царедворцы не на шутку испугались, услышав о возвращении энергичного и своевольного деятеля, известного своим неукротимым нравом. И вправду, не успев прибыть в столицу, Миних начал активно возвращать своё прошлое влияние, несмотря на то, что ему было почти 70!

Христофор Миних родился в Ольденбургском герцогстве в 1683 г. Отец его получил дворянство уже после рождения сына, из-за чего сам Миних, простолюдин по рождению, вечно рвался доказать всем своё превосходство. Отец его был военным инженером, строителем дамб и каналов, и способный Бурхард пошёл по тому же пути, переняв от отца немалые знания. За два десятилетия службы инженер Миних, как и многие другие ландскнехты, сменил пять армий. Его ранняя биография пестрит взбалмошными поступками, дуэлями и воинами. Поссорившись с очередным своим начальником, он решил в очередной раз сменить знамя, для чего обратился к Петру I, направив ему свой трактат о фортификации.

С этого и началась русская биография Миниха. По поручению императора он занимался укреплениями Риги и Кронштадта, а с 1723 г. строительством грандиозного Ладожского канала, который в несколько раз позволил увеличить товарооборот города и сделал цены на продовольствие доступными для всех слоёв населения.

С воцарением Петра II и опалой Меньшикова, карьера Миниха стремительно пошла вверх: он стал генерал-губернатором Петербурга и перед ним стояла сложная задача — сохранить за новой столицей её статус, ведь с переездом императорского двора в Москву город начал приходить в упадок. Но Миних занялся бурным строительством, расширяя городские пределы, и делал всё от него зависящее для того, чтобы привлечь дворян обратно в северную столицу.

А с началом правления Анны Иоанновны для Миниха начался золотой век. Он быстро вошёл в число самых доверенных сановников новой императрицы.


_{Фельдмашал Миних.}

Однако манеры успешного царедворца оставляли желать лучшего. По свидетельствам современников, иметь дело с Минихом, а особенно служить под его началом — значило испытать унижения, познать клевету, быть втянутым в бесконечные интриги. Храбрость и решительность, обаятельность и любезность сочетались в нём с невероятным самолюбованием, высокомерием, спесью и хамством.

Непримиримая борьба с Бироном за влияние на императрицу была поистине не на жизнь, а на смерть. Ревнивый фаворит, человек сугубо штатский, Бирон боялся проиграть в глазах Анны этому воину в блестящих латах. Поэтому он постарался направить всю огромную энергию фельдмаршала в другом направлении — поручил ему воевать на границах империи, подальше от Петербурга.

Посланный на русско-польскую войну 1735 гг., Миних потом почти непрерывно воевал с турками на юге. С его приходом в армию в среде генералитета начались свары и скандалы, которых русская армия ни до, ни после Миниха не знала.

Военные успехи этого человека до сих пор вызывают споры у историков. Многие настаивают на его гениальном таланте ведения боевых действий: именно Миних стал одним из тех, кто положил начало блестящим победам русского оружия над турецкими войсками. Его победа под Ставучанами навсегда положила конец мифу о непобедимости армий высокой Порты. Также при его командовании впервые русские войска вторглись во владения крымского хана и разорили столицу Бахчисарай, словно в отместку за прошлые разорения Москвы противником.


_{План Ставучанского сражения.}

Цена великих побед требует великих жертв. Миних ради своей военной славы был готов на всё, в том числе и на огромные потери. Примечательно, что во время войны более трети русских солдат погибли не от оружия противника, а от повальной эпидемии, заставшей армию в Крыму. Из-за этого Миних не раз оказывался на грани поражения, но удача и счастье никогда его не покидали. От разгрома фельдмаршала не раз спасал счастливый случай или фантастическое везение. Когда он брал турецкую крепость Очаков, то почти потерпел поражение. Атакованная в лоб русскими полками крепость успешно отбила штурм. Миних, видя гибель своей армии, уже готов был впасть в отчаяние, как вдруг взорвался главный пороховой погреб в крепости и чудовищный взрыв погубил все укрепления и половину турецкого гарнизона.

В остальном Миних действовал как многие русские полководцы — гробил солдат без меры, за что получил в армии кличку Живодёр.

В 1740 г. он, наконец, попытался сыграть политическую роль. После смерти Анны Иоанновны он проявил себя сторонником регента Бирона, а потом неожиданно устроил заговор и сверг временщика, арестовав его в постели. Он рассчитывал занять первое место при правительнице Анне Леопольдовне. Но, не получив желаемого, Миних решил уйти в отставку, которую Анна Леопольдовна подписала без тени сомнений, желая оградиться от непомерных амбиций военачальника. Этот страх доходил до того, что Анна Леопольдовна была вынуждена ночевать в разных комнатах, опасаясь разделить участь Бирона.

А потом произошёл переворот 1741 г., к власти пришла Елизавета Петровна. Сподвижники Анны Леопольдовны были арестованы и приговорены к смерти. Когда в январе 1742 г. их вели на казнь, Миних держался лучше всех: подтянутый, он шёл спокойно и о чём-то дружески беседовал с офицером охраны, который, возможно, когда-то служил под его началом. Он был выбрит, тогда как все остальные преступники заросли бородами — ему дали бритву, не опасаясь, что он, как бывало с приговорёнными к смерти, покончит с собой. У охранников сомнений не было: они знали, что отважный воин встретит смерть как надо, смело и мужественно. Но Елизавета помиловала Миниха прямо на эшафоте и сослала его на Урал.


_{Иллюстрация к роману И.Лажечникова «Ледяной дом».}

И даже в тяжёлых северных широтах, где многие не продержались и нескольких недель, Миних показал стойкость духа. Он увлёкся огородничеством, а когда получил возможность выходить за пределы узилища, то занялся скотоводством и полеводством. Долгими полярными ночами при свече фельдмаршал перебирал и сортировал семена, вязал сети и составлял грандиозные проекты, которым не суждено было претвориться в жизнь.

Когда весной 1762 г. настал вожделенный миг свободы и Миних вернулся в Петербург, все его многочисленные внуки и правнуки, встречавшие опального на подъезде к Петербургу, были потрясены, когда из дорожной кибитки в рваном полушубке выпрыгнул бравый высокий старик, прямой и бодрый. Его, казалось, как писал современник, «не трогали тление, перевороты счастия». А между тем ему было почти 80 лет.

Приехав из ссылки, Миних пытался снова занять видное место при дворе. Это он во время переворота Екатерины II в июне 1762 г. советовал в Петергофе Петру III сесть на коня, ехать в Петербург и лично подавить мятеж. Но судьба распорядилась иначе — Пётр проиграл, а Екатерина помиловала бывшего военачальника, но не особо обращала на того внимания.

В 1767 г. Миних скончался и был похоронен в Петрикирхе на Невском проспекте, впоследствии прах перенесли в графское имение Луниа близ Дерпта.

[Demetrius]

А потом произошёл переворот 1741 г., к власти пришла Елизавета Петровна. Сподвижники Анны Леопольдовны были арестованы и приговорены к смерти. Когда в январе 1742 г. их вели на казнь, Миних держался лучше всех: подтянутый, он шёл спокойно и о чём-то дружески беседовал с офицером охраны, который, возможно, когда-то служил под его началом. Он был выбрит, тогда как все остальные преступники заросли бородами — ему дали бритву, не опасаясь, что он, как бывало с приговорёнными к смерти, покончит с собой. У охранников сомнений не было: они знали, что отважный воин встретит смерть как надо, смело и мужественно. Но Елизавета помиловала Миниха прямо на эшафоте и сослала его на Урал.

Вплоть до выхода на эшафот осужденные не знали того, какого рода казнь им предстоит. Одним из возможных вариантов было четвертование, и Миних впоследствии вспоминал об испытанном им счастье, когда он вспомнил, что в России четвертование- это отрубание конечностей и головы, а не раздирание тела лошадьми, как в Западной Европе.
По пути в Пелым(видимо, где-то в районе Урала), Миних столкнулся с возвращавшемся оттуда Бироном. Враги молча раскланялись, и поехали каждый своей дорогой. Бирон из Сибири в Ярославль, Миних- в Сибирь. Через двадцать лет они снова встретились в Петербурге. Петру III очень хотелось их помирить, поэтому придворные не дали старикам попрежнему раскланяться и разойтись. Они окружили их веселой толпой, и два политических долгожителя были вынуждены для императора изобразить сцену примирения.

[Alina]

Трофим Лысенко: зловещая тень над советской наукой

Молодой агроном рано понял, как сделать карьеру в советской науке: говори власти то, что ей нравится, пиши доносы на настоящих ученых и станешь академиком.

https://diletant.media/articles/45357153/

Академик и светило советской биологии происхождение имел самое что ни на есть простое — он родился в крестьянской семье в селе Карловка Полтавской губернии в 1898 году. Лихолетье Мировой и Гражданской войн не затронуло Трофима Лысенко: когда за власть над Украиной боролись красные, белые, зелёные и прочие силы, он прилежно учился в училище садоводства в Умани. В 1921 году он поступил в Киевский сельскохозяйственный институт. В 1926-м молодого дипломированного агронома распределили на селекционную станцию в азербайджанской Гяндже.

В 1927 году имя Трофима Лысенко впервые прозвучало на всю страну. О «босоногом профессоре» написала газета «Правда». Корреспонденту Виталию Федоровичу невзрачный и немногословный молодой селекционер сперва не понравился, но Трофим сумел так расписать скромные пока результаты своей работы, что, судя по статье, будущее процветание всего Закавказья зависело исключительно от тов. Лысенко. Этот газетный материал стал первым известным опытом саморекламы будущего академика. В этой сфере Лысенко оказался мастером. Показать результаты своей деятельности так, чтобы они нравились начальству, — дело нехитрое, но чтобы выдать явные провалы за огромное достижение, нужен истинный талант.


_{Выступление Лысенко в Кремле, 1935.}

В 1929 году обласканного центральной прессой учёного перевели в новообразованный селекционно-генетический институт в Одессе. Вскоре Лысенко стал там научным руководителем, а в 1936-м возглавил учреждение. В Одессе он продолжил начатые ещё в Гяндже опыты. Трофим Денисович утверждал, что если семена пшеницы, овса или ячменя за несколько дней до весеннего сева высыпать толстым слоем под любым навесом, тщательно полить холодной водой и несколько раз перемешать, то урожай будет просто грандиозным. Лысенко всячески пропагандировал этот метод, названный яровизацией. Одноимённый журнал, который редактировал он сам, восхвалял и яровизацию, и мудрость тов. Лысенко. При этом постоянно подчёркивалась «коммунистичность» этого метода, его прогрессивность, по сравнению с буржуазными способами ведения сельского хозяйства.

Сперва на «открытие» Лысенко обратили внимание серьёзные учёные, в том числе признанный в мире генетик, директор всесоюзного института растениеводства, академик Николай Вавилов. Он оказал Лысенко некоторую поддержку, но когда обнаружилось, что урожай яровизированных зерновых меньше, чем не прошедших водяную обработку, потерял к крикливому селекционеру всякий интерес. Это Лысенко не смутило. Своими «передовыми идеями» он так запудрил мозги руководителям партии и правительства, что его метод был рекомендован колхозам чуть ли не в обязательном порядке. После принудительной яровизации урожайность во многих регионах заметно снизилась, но об этом мало кто в Москве узнал.

Чтобы высокое начальство не обратило внимания на неудачу с яровизацией, Лысенко в 1932-м пообещал всего за два с половиной года вывести новые, высокоурожайные и неприхотливые к погоде сорта зерновых. Обычно на тщательную селекцию новых сортов уходило не меньше пяти лет. Повышенные обязательства, взятые Трофимом Денисовичем, обернулись пшиком. Его новые сорта давали чахлые всходы, которые гибли от малейшего заморозка. Прошло три года, затем пять лет, а о новой лысенковской пшенице не было ни слуху, ни духу. После начала Великой Отечественной войны о ней и вовсе забыли.


_{Колхозница. Советская почтовая марка.}

К тому времени имя Лысенко уже внушало трепет настоящим учёным-биологам. К науке он подходил с классовых позиций, что полностью соответствовало генеральной линии партии. В 1935 году, выступая на съезде колхозников-ударников, уже ставший академиком Лысенко, заявил с трибуны: «И в учёном мире классовый враг — всегда враг, учёный он или нет!» Сидевший в президиуме Сталин принародно поддержал своего любимца: «Браво, товарищ Лысенко, браво!» Почти сразу же Лысенко был награждён орденом Ленина.

Высокую награду академик воспринял как призыв к действию. Правда, не на селекционных делянках, где дела шли ни шатко ни валко, а в деле разоблачения агентов буржуазной науки. Он яростно обрушился на советских генетиков. В его докладах и статьях отрицалось само учение о генах. Зарубежные генетики Мендель, Вейсман и Морган объявлялись наймитами буржуазии, а их советские последователи — троцкистами и бухаринцами. На дворе стоял 1937 год, и подобные обвинения звучали грозно. Многие советские биологи получили лагерные срока за интерес к «буржуазной лженауке генетике».

Больше всего Лысенко нападал на Вавилова. Он прекрасно понимал, как мелко выглядит он сам на фоне такого крупного учёного. Кроме того, имели место и личные счёты: Лысенко помнил, как Вавилов отказался поддерживать его опыты с яровизацией. Требовалось уничтожить не только признанного мировой наукой авторитета, но и всю его научную школу. Это было сделано в кратчайшие сроки как руками чиновников от науки, так и с помощью органов госбезопасности. В августе 1940 года между Лысенко и Вавиловым состоялся неприятный разговор. Вавилов бросил в лицо своему злопыхателю: «Благодаря Вам нашу страну другие страны обогнали». Через несколько дней Вавилов был арестован. Учёный, открывший и улучшивший растения, которые накормили миллионы людей, умер от голода в саратовской тюрьме в 1943 году. Созданный им институт генетики был отдан в вотчину Трофиму Лысенко, который, не меняя названия, изгнал из него всех адептов «буржуазной лженауки».


_{Николай Вавилов.}

Во время войны Лысенко со своим институтом был эвакуирован в Омск. В это время главным научным открытием любимого сталинского академика стало обоснование возможности посадки картофеля не целыми клубнями, а верхушками и глазками. Никого не смутило то, что огородники давным-давно сажали картошку именно так. В каждую тыловую столовую поступило распоряжение: перед чисткой картошки срезать верхушки с проросшими глазками. Затем этот посевной материал собирали, хранили до весны и сажали. Сэкономленный таким образом семенной картофель шёл в пищу. За это открытие Лысенко в 1943 году был удостоен Сталинской премии, а в 1945-м — звания Героя социалистического труда и аж двух орденов Ленина. Всего у академика Лысенко таких орденов было восемь.

После войны Трофим Денисович попытался вывести ветвистую пшеницу. Колосья никак не хотели ветвиться, однако селекционера никогда не смущало несоответствие его идей реальности. Он не скрывал, что, в отличие от настоящих учёных, в своих опытах подгонял процесс под заранее определённую цель: «Для того, чтобы получить определённый результат, нужно хотеть получить именно этот результат; если вы хотите получить определённый результат, вы его получите». Презентация проекта ветвистой пшеницы, устроенная специально для Сталина, дала нужный результат — в 1948 году Лысенко получил очередной орден Ленина и уже третью Сталинскую премию.

Тем же летом был устроен окончательный разгром ещё недобитых генетиков, которые имели наглость жаловаться руководству страны на положение дел в отечественной биологии. На сессии Академии сельскохозяйственных наук Лысенко зачитал доклад, предварительно вычитанный самим Сталиным. «Вейсманисты-морганисты» с высокой трибуны были заклеймены как расисты и прислужники милитаристской буржуазии. После сессии Академии советская биология представляла собой вытоптанное и выжженное поле, украшенное несколькими чахлыми ветвистыми колосками. Казалось, что так будет всегда.


_{Трофим Лысенко.}

Ситуация изменилась вскоре после смерти Сталина. В октябре 1955 года в президиум ЦК КПСС было направлено письмо, под которым стояли 297 подписей известных биологов, физиков, химиков, математиков и других учёных. Авторы петиции подробно разбирали вред, который Лысенко принёс отечественной науке, и аргументировано доказывали отсутствие практических результатов его селекционной деятельности. Новому вождю СССР Хрущёву, это письмо сильно не понравилось: демагог Лысенко уже успел найти путь к сердцу Никиты Сергеевича и внушить ему, что с применением передовых лысенковских методов ведения сельского хозяйства, собирать богатые урожаи можно будет даже в тундре. Авторов письма поддержали академики Курчатов и Несмеянов. Под их давлением Хрущёв всё-таки отнял у Лысенко часть его должностей, однако через несколько лет вернул Трофиму Денисовичу все его полномочия и вновь наградил двумя высшими советскими орденами. Правда, прежнего влияния на развитие отечественной биологии возвращённый из краткой опалы академик уже не имел.

Окончательно карьера Лысенко закатилась лишь после отставки Хрущёва. В 1965 году он был снят со всех высоких постов. Последние десять лет своей жизни бывшая звезда советской биологии скромно заведовал лабораторией на экспериментальной базе в подмосковных Горках. 78-летний Трофим Лысенко умер 20 ноября 1976 года.

Сегодня имя Лысенко во всём мире является синонимом понятия «шарлатан от науки». Американский историк Дэвид Йоравски считал, что «школа Лысенко... восстала против науки вообще». Последствия этого восстания не преодолены до сих пор. По крайней мере, историк генетики Валерий Сойфер в 2001 году писал: «На примере деятельности Лысенко можно воочию показать сущность вмешательства коммунистов в сферу, где их участия не требовалось, где они нанесли урон, не преодолённый и сегодня».

[Demetrius]

Не все было совсем уж нелепо в идеях Лысенко, и не все было блестяще в деятельности Вавилова. Прискорбно, что нормальное явление (борьба научных школ) заканчивалось столь ненормальным результатом для его участников.

[Alina]

Говард Хьюз: кинобосс, лётчик и полоумный

Всё смешалось в жизни мальчишки из Хьюстона: исполнение хрестоматийной американской мечты о богатстве, страшный и бесславный конец, а потом — посмертная слава.

https://diletant.media/articles/45357430/

Инженер из Хьюстона Говард Робард Хьюз посвятил свою жизнь созданию техники для бурения нефти, однако самым значимым его творением оказался сын, которого тоже назвали Говардом Робардом. Хьюз-младший родился 24 декабря 1905 года. У его матери была острая форма мизофобии — боязни грязи, поэтому мальчика, чтобы он не запачкался, редко отпускали на улицу. Юный Говард чаще всего играл дома, конструируя в отцовской мастерской разные штуки. В 10 лет он сам собрал радиопередатчик, а в 12 лет переделал старый велосипед в мопед. Увлёкшись мечтой о полётах, мальчик прочитал всё, что касалось аэронавтики с авиамеханикой, и совсем забросил учёбу. Школу он так и не закончил.

После смерти родителей 18-летний Говард чуть было не попал под опеку дальних родственников, желавших наложить лапу на наследство. Юноше пришлось доказывать дееспособность в суде, который признал его полновластным хозяином оставшейся от отца компании Hughes Tool Company. Передав её новому менеджменту, Говард Хьюз женился и в 1925 году отправился покорять Голливуд. Перед отъездом он записал в дневнике свои планы на ближайшее будущее: «Стать лучшим пилотом мира и самым известным кинопродюсером». Начал он со второго пункта.

Уже через два года у Хьюза была своя продюсерская компания Caddo Films. Первая картина Хьюзу не удалась: после просмотра результата чернового монтажа её решили не выпускать в прокат и отправили на свалку. Второй фильм — «Играют все» — окупил вложенные в него деньги, а вскоре комедия «Два аравийских рыцаря» получила «Оскар» за режиссуру.

В 1928 году Говард задумал масштабный проект, сочетавший кино и самолёты. Лента «Ангелы ада», которую он режиссировал лично, рассказывала о британских асах Первой мировой войны. Говард требовал максимального реализма и внимания к деталям. Он нанял авиаторов, летавших на военных бипланах, и сам брал у них уроки лётного мастерства. Когда пилоты студии единогласно признали задуманный Хьюзом воздушный трюк самоубийством, он сам сел за штурвал. Фигура высшего пилотажа была снята, но при посадке самолёт разбился. Режиссёр отделался сломанной челюстью. Другим пилотам везло меньше — на съёмках «Ангелов ада» погибли трое лётчиков.

В конце 1920-х началась эпоха звукового кино. Фильм Хьюза уже монтировался, но Говард решил добавить в него звук, для чего пришлось переснимать многие сцены. Затем выход фильма отложили из-за желания Хьюза добавить в некоторые кадры цвет. Премьера «Ангелов ада» состоялась в 1930-м году, и следующие десять лет фильм оставался самым дорогим по производственным затратам (4 млн долл.). Картина с трудом, но окупилась в прокате, зато стоила Хьюзу семейного счастья — пока он пропадал на съёмках, жена подала на развод.


_{Постер фильма «Ангелы ада».}

После нескольких удачных кинопроектов Хьюз занялся реализацией второй своей цели и полностью отдался авиастроению. Он основал фирму Hughes Aircraft. Прежде чем полностью развернуть новый бизнес, Хьюз решил узнать все его тонкости. Под вымышленным именем он поступил на курсы пилотов авиакомпании American Airlines. Прежде чем обман раскрылся, Говард успел сдать экзамен на должность второго пилота. Полученные навыки помогли ему в проектировании и строительстве новых самолётов. В 1935 году компания Говарда приняла участие в конкурсе по созданию нового истребителя для ВВС США. Выиграть не удалось, однако самолёт, получивший прозвище «Летящая пуля», поставил рекорд скорости. В 1938 году лишь поломка кислородной маски пилота помешала «Пуле» с рекордной скоростью пересечь североамериканский континент.

В том же 1938 году Хьюз решил отправиться в кругосветный полёт. Для этой цели он сам модифицировал пассажирский самолёт. Часть маршрута пролегала над территорией СССР. Для общения с местным населением в случае вынужденной посадки специально приготовили таблички с надписями на русском языке. 10 июля самолёт вылетел из Нью-Йорка. Одним из пилотов был сам Хьюз. После дозаправки в Париже полетели в Москву, где их ждала тёплая встреча на центральном аэродроме. В столице СССР Хьюз пробыл всего пару часов. Далее остановки были в Омске и Якутске. Русскоязычные таблички не понадобились — обошлось без аварий. Пролетев над Аляской, 14 июля самолёт Хьюза приземлился в Нью-Йорке. Пилотов встречали более миллиона жителей города. За развитие авиастроения Хьюз вскоре был удостоен золотой медали Конгресса США.


_{Говард Хьюз в Москве, 12 июля 1938 года.}

Теперь компании Хьюза делали и военные, и гражданские самолёты. У босса хватало времени и на съёмки новых фильмов. От разнообразных бизнесов он отвлёкся лишь в апреле 1941 года, когда заболел сифилисом. Говард отказался от предложенного лекарства на основе пенициллина и решил лечиться по старинке — препаратами из ртути и мышьяка. Это помогло. Доктора порекомендовали промышленнику лучше следить за личной гигиеной, чем только подстегнули мизофобию, доставшуюся от матери. Говард не только полностью обновил свой гардероб и постельное бельё, но даже сменил весь автопарк.

Когда началась война, компания Хьюза получила заказы не только на самолёты, но и на боеприпасы для них. По подсчётам исследователей, около 90% пулемётных лент для самолётов были произведены на заводах Hughes Aircraft.

В мае 1943 года Хьюз, лично испытывая модифицированный самолёт-амфибию, попал в авиакатастрофу. Осколок пропеллера протаранил кабину, два человека из экипажа погибли, а Хьюз отделался лишь лёгкими ранениями. После этого его поведение резко изменилось. Миллионер замкнулся в себе, он мог часами сидеть в пустом ангаре или просто смотреть на самолёты. Иногда он уходил неизвестно куда. Однажды его арестовали в соседнем штате, приняв за обычного бродягу. Тем не менее, приходя в себя, Хьюз продолжал испытывать самолёты. 7 июля 1946 года пилотируемая им машина из-за неполадки в двигателе рухнула на жилой Беверли Хиллз. Миллионера спасли, но он получил массу переломов и ожоги 78% тела. Врачи не были уверены, что он выживет. Хьюз выкарабкался, но приобрёл зависимость от болеутоляющих, которые во время лечения принимал в огромных количествах.


_{Говард Хьюз на обложке журнала Time, июль 1948 года.}

Во время Корейской войны дела у Хьюза шли в гору. Он поставлял армии самолёты и оружие, создал подразделение по производству вертолётов, начал строить гражданские авиалайнеры. Но в середине 1950-х годов на рынке появились новые турбореактивные лайнеры корпорации Boeing, тягаться с которой не смог даже миллионер Хьюз. Причиной своей неудачи Говард маниакально считал желание непонятно кого отнять у него весь авиабизнес.

Хьюз превратился в затворника. Он перестал появляться на публике, часами сидел в запертом кабинете, редко общался даже с ближайшими помощниками. Когда в 1957 году Говард неожиданно женился на актрисе Джин Питерс, об этом почти никто не узнал. Лишь ближайшие родственники невесты получили открытки с извещением об уже состоявшейся церемонии. После свадьбы Джин также пропала из поля зрения публики и перестала сниматься.

Словно одержимый манией преследования Хьюз постоянно перемещался по США, нигде не задерживаясь надолго. Двери его апартаментов всегда сторожила личная охрана, набранная из членов секты мормонов. С внешним миром миллионер общался с помощью записок, только в исключительных случаях пользуясь телефоном. При этом Говард жутко боялся прослушки, поэтому звонил только с автозаправок.

В ноябре 1966 года уже полузабытый Говард Хьюз неожиданно всплыл посреди невадской пустыни. В Лас-Вегасе он вдруг купил несколько отелей, казино, местный телеканал, аэропорт и много другой недвижимости. К 1970 году компании Хьюза контролировали около трети всех финансов Лас-Вегаса. В Неваде миллионеру нравилось: чистый песок и чистый воздух. Смущали его только ядерные испытания, проводившиеся в пустыне. Хьюз просил президента Линдона Джонсона перенести их куда-нибудь в другое место, но его письмо осталось без ответа.

В 1970 году Хьюз внезапно пропал. Ни его помощники, ни даже жена не знали, где он. Пресса обсуждала самые разные версии — протест против ядерных испытаний, похищение мафией, внезапная болезнь. О местонахождении магната узнали только несколько недель спустя, когда Джин получила письмо от Говарда с Багамских островов. В ответ она отправила просьбу о разводе. Хьюз без лишних вопросов согласился и стал платить по 70 тыс. долл. в год алиментов. Он предлагал больше, но женщина отказалась.

Где обосновался Хьюз после 1970 года, никто не знал. На частных самолётах он перемещался по всему миру. Те, кто видел его в Европе, Азии, Южной Америке, утверждали, что он постоянно находится под воздействием наркотиков и избегал контакта с какими-либо предметами. В отелях, где он останавливался, миллионер предпочитал снимать целый этаж. Прислуга жаловалась на маниакальную заботу постояльца о любой мелочи — его райдер состоял из тысячи страниц. Да и чаевых он никогда не оставлял.

В конце 1971 года журналист Клиффорд Ирвинг заявил, что встретился с Хьюзом и записал его биографию. Тут же случилось невероятное: 7 января 1972 года бизнесмен сообщил, что устроит пресс-конференцию в одном из голливудских отелей. Перед журналистами Говард не появился. Во время мероприятия он находился в Нассау на Багамах и отвечал на вопросы по телефону через динамики. Было заявлено, что книга — фальшивка и что Хьюз подаёт на Клиффорда в суд. Дело он выиграл, журналист-мошенник провёл 17 месяцев за решёткой.

Последний раз на публике Говард Хьюз появился в июле 1973 года на авиашоу в Англии, где даже вновь посидел за штурвалом самолёта. В августе того же года перелом ноги надолго приковал его к кровати. Постоянное употребление наркотиков не способствовало выздоровлению, и через три года Хьюз впал в кому. Во время экстренной транспортировки в родной Хьюстон Говард Хьюз умер. По заключению врачей, смерть наступила из-за отказа почек.

Покойный при росте 188 см весил лишь 38 кг. Он был так не похож на прежнего здоровяка-лётчика, что возникли вопросы, действительно ли это Хьюз. Сомнения усиливали обнаруженные под кожей обломки игл для внутривенных инъекций, которые до этого не находили при вскрытии состоятельных покойников. Пришлось прибегнуть к помощи дактилоскопии, которая подтвердила личность усопшего.


_{Семейная могила Хьюзов.}

Похоронили Говарда Хьюза рядом с отцом и матерью. Начались поиски завещания, не увенчавшиеся успехом. В итоге многомиллионное состояние разделили между дальними родственниками. Определённые суммы достались и нескольким женщинам, утверждавшим, что они были замужем за Хьюзом.

Хьюз идеально соответствовал образу эксцентричного миллионера. Не удивительно, что до сих пор авторы, придумывающие сверхбогатых и чудаковатых персонажей, используют факты биографии и даже внешность покойного режиссёра и самолётостроителя. Например, образ Железного Человека Тони Старка из комиксов и фильмов Marvel, по словам его создателя, основан именно на личности Хьюза. Выходит, что тень Говарда будет летать над Голливудом, где он ковал свои первые миллионы.

[Demetrius]

Не-не. Это образ эксцентричного миллиардера. Судя по размаху, им и был Говард Хьюз.
У миллионеров все как-то прозаичнее и благополучней.

[Alina]

Борис из Катманду

Борис Лисаневич из балета Дягилева основал элитный клуб в Индии, открыл свой гранд-отель в Катманду, помог королю удержать трон и сделал Непал центром альпинизма.

https://diletant.media/articles/45357677/

Елизавета II называла Бориса Лисаневича своим лучшим русско-британским подданным, Агата Кристи — главным авантюристом 20-го века, а туристы, посещавшие Непал, — второй достопримечательностью после Эвереста.

Большевики и балет

Странствия Бориса Лисаневича, родившегося в семье дворянина и коннозаводчика, начались после 1917 года. Февральскую революцию Борис встретил в звании кадета. Вместе с Польским легионом молодой человек покинул родину, но уже вскоре вернулся: Одесса перешла под контроль белых. Там из кадетов был сформирован эскадрон, во время службы в котором Борис получил боевое ранение.

Когда Одессу заняли красные, Борису по протекции родственницы удалось попасть в кордебалет Одесского театра оперы и балета и в школу хореографии. Большевики, стараясь отвлечь население от голода и разрухи, поддерживали театр и балет — раз нет хлеба, так пусть будут хотя бы зрелища. В 1924 году Борис хитростью получил от чиновника разрешение на выезд в Германию. Оттуда он отправился во Францию, где получил паспорт беженца.

В Париже он получил контракт на турне по Германии и Италии. Гонорары были, однако, более чем скромными — Борис не был солистом. Чтобы свести концы с концами, молодой человек устроился рабочим на завод «Рено». Но вскоре судьба предоставила Лисаневичу шанс: в Париж приехал Сергей Дягилев. После проб Борис с личного одобрения Дягилева попал в труппу как дублёр Леонида Мясина. В 1929 году Дягилев умер, а труппа Русского балета была расформирована. Однако Борису вновь повезло: он получил контракты в Европе, Аргентине и продолжил работать с Мясиным в Великобритании. К 27 годам Борис добился признания в балете и обзавёлся множеством полезных связей. Во всей этой суматохе Борис успел жениться.

В 1933 года вместе с женой Кирой он приехали в Индию, затем были Цейлон, Бали, Сингапур, Китай и французский Индокитай. Они выступали со своими номерами в лучших колониальных отелях. Всё это время пара знакомилась с сильными мира сего. Промотав все деньги во время охоты в Камбодже, пара решила вернуться в Европу. Однако осознав, что человека без гражданства в Старом Свете ждёт лишь очередная возня с визами, Борис решил осесть в Калькутте и заняться хорошо ему знакомым делом — светской жизнью.


_{Борис с женой Кирой на гастролях в Шанхае.}

Махараджи и джентльмены

В Калькутте — окраине мира и одновременно центре британской Индии — Лисаневич создал место неформального общения элиты. Для клуба был найден мраморный дворец с огромным садом, ранее построенный богатым армянином для своей пассии. Через 12 дней после подписания договора об аренде «Клуб-300» начал свою работу. Борис спешно перестроил здание и сам же поселился в нём на последнем этаже, где ранее располагались спальни наложниц. Шеф-поваром клуба стал бывший белогвардейский офицер и шеф при знаменитом отеле в Ницце Владимир Галицкий. Заведение быстро стало популярным среди местной элиты. Здесь же проходили ежегодные торжества в честь приезда вице-короля Индии.


_{Борис [крайний слева за мужчиной в очках] в саду «Клуба-300».}

С началом Второй мировой войны жизнь в Калькутте переменилась. Из Франции к Борису переехала мать. Лисаневич решил пойти в добровольческий корпус, но получил отказ. Тогда Борис передал свой клуб для размещения солдат и офицеров армии США, в основном лётчиков. Со многими он сдружился и впоследствии отправлял их вдовам деньги.

Друг короля Непала

В 1944 году индийский генерал и лучший друг Бориса представил ему короля Непала Трибхувана. Полноправным правителем король не был: власть узурпировала семья Рана, члены которой уже долгое время возглавляли правительство, в то время как монархи, считавшиеся в Непале полубогами, содержались фактически в плену во дворце.


_{Юный король Трибхуван.}

Проникшись судьбой молодого монарха, Борис начал помогать ему: давал книги по управлению государством, снабжал информацией извне. Обретение Индией независимости, возможно, укрепило Лисаневича в желании помочь Трибхувану.

Короля Непала поддерживала часть индийского истеблишмента во главе с Неру. Целью этой группы было свержение династии Рана и передача власти монарху. В 1950 году премьер-министр Рана в ходе переворота посадил на трон внука Трибхувана, а сам король при помощи правительства Индии бежал в Нью-Дели. Верные монарху войска взбунтовались, и премьеру пришлось пойти на уступки. Через полгода Трибхуван вернул себе власть.

В 1951 году на личном самолёте короля Борис прибыл в Катманду. В стране ещё не были знакомы со многими достижениями прогресса. Однако, в отличие от Индии, тут не было трущоб, люди оказались приветливыми.


_{Борис с женой на охоте в Непале.}

В Непале, где было широко распространено варение самогона на рисе — ракши, Борис решил открыть ликёро-водочный завод. Для осуществления плана потребовалось сразиться с непальской государственной администрацией.

В 1955 году скончался король Трибхуван. Трон унаследовал его старший сын принц Махендра. Это ослабило позиции Бориса: ещё до того, как завершилось строительство ликёро-водочного завода, лицензия на продажу спиртного была отозвана. Но Борис не сдавался: предприимчивый одессит решил открыть в Катманду отель и добиться того, чтобы власти королевства разрешили въезд туристов в страну. Как только отель с большим трудом был открыт и прибыли первые туристы, Бориса за неуплату налогов за не открывшийся завод поместили в тюрьму. Через 2,5 месяца он подписал письмо, составленное секретарём короля, и признал свою вину. Лисаневича отпустили.

Отель «Роял» — лучший из экзотических

Всего через два месяца после освобождения из тюрьмы Борис внезапно стал одной из ключевых фигур Непала: ему было поручено заняться организацией коронации нового монарха. Так как закупка всего необходимого в Непале грозила стране инфляций, продукты и оформление решили закупать в Индии. Три дня самолёты без остановки доставляли кур, овощи, фрукты, рыбу и даже лёд в королевство, спешно ремонтировали дворцы и храмы, расширяли дороги. Из США королю доставили перья райских птиц, которые должны были украсить корону. В страну прибыли более 160 журналистов, для которых в саду отеля разбили отдельный лагерь из шале.

После коронации о Катманду стало известно миру, сюда потянулись туристы — в основном любители горного туризма. Отправной точкой для маршрутов был отель «Роял», а основным контактом в этой экзотической стране для иностранцев стал Борис.

Когда стало известно о грядущем визите Елизаветы II в Непал, подготовку программы взял на себя Лисаневич. Он запланировал охоту на тигров, для чего в джунглях была вырублена взлётно-посадочная полоса и организован лагерь. Люди с корзинами вручную собрали в окрестностях всех скорпионов, опасных змей, а для уничтожения малярийных комаров территорию лагеря опрыскали с самолётов.

Для королевы и принца Филиппа построили роскошный шатёр. В лагерь провели водопроводную воду. Борис лично летал в Гонконг, чтобы закупить оборудование и 48 т продуктов для торжества. Однако охота так и не состоялась.


_{Борис Лисаневич отмечает 75-летие.}

Ещё при жизни Борис Лисаневич стал легендой: Жан-Поль Бельмондо снял его в своём фильме, Робер Макнамара выдал кредит на постройку нового отеля «Як и йети», актриса Ингрид Бергман подарила оборудование для фермы. В 1978 году он открыл ресторан «Boris» в Катманду, где многие русские блюда были адаптированы под непальскую кухню. В 1982 году в столице открылся второй ресторан Бориса, позже третий открыли уже его сыновья. Русский одессит, эмигрант и путешественник, охотник и танцор Русского балета, светский лев, владелец отеля, клуба и ресторанов обрёл покой на британском кладбище в столице Непала в 1985 году.

[Demetrius]

на постройку нового отеля «Як и йети"

Именно Лисаневич популяризировал образ непальского снежного человека-йети. В рамках проводившейся им кампании по рекламе Непала как объекта мирового туризма.

[Alina]

Невозвращенец

Авраам Веселовский сделал при Петре I блестящую карьеру. Он вошёл в историю как один из первых политических эмигрантов Петровской эпохи.

https://diletant.media/articles/34396783/

Молодые годы

Веселовские происходили из смоленских евреев, обосновавшихся в Москве после взятия русскими войсками Смоленска в 1654 году. Приняв православие, Веселовские делали чиновничью и придворную карьеру. По некоторым сведениям, они были в родстве с Петром Шафировым и с Мартой Скавронской, будущей императрицей Екатериной. Это отчасти объясняло детали биографии Веселовских. Имея природную склонность к языкам, старшие братья Авраам, Фёдор и Исаак получили образование в немецкой школе, основанной пастором Эрнестом Глюком, опекуном будущей императрицы Екатерины II, и считавшейся лучшим учебным заведением тогдашней Москвы. Последовавшая дипломатическая карьера братьев выстраивалась, как считают, под кураторством Шафирова. Активность всех троих была такова, что факты их биографий нередко путают, приписывая каждому множество путешествий в самые разные страны.

Авраам Веселовский начал службу при бароне Генрихе фон Гюйсене, немецком дипломате на службе русского правительства, затем получил место секретаря князя Бориса Куракина и сопровождал его к папскому двору в 1707 году. По возвращении Веселовский получил место переводчика с немецкого и латыни в Посольской канцелярии «у секретных дел» со значительным окладом, который, по мнению некоторых исследователей, объяснялся тем, что молодой переводчик был ещё и специалистом по шифрам. В 1709 году ему поручена чрезвычайно важная миссия: 24-летний Веселовский был отправлен к королю Дании и Норвегии Фредерику IV с сообщением о Полтавской победе.


_{Генрих фон Гюйссен.}

В 1710 году он уже числился в Ижорской канцелярии и был под непосредственным началом Александра Меншикова, причём, по отзывам современников, пользовался безграничным доверием светлейшего и отправлял у последнего «все дела». Личным секретарём Меншикова при этом на протяжении нескольких лет числился младший брат Веселовского, Яков.

Резидент в Вене

Результатом активной деятельности Авраама и, видимо, поддержки его влиятельнейшими людьми своего времени стало назначение в 1715 году в возрасте 30 лет на пост российского резидента в Вене при дворе Габсбургов. Случай по-своему беспрецедентный: послами в европейские державы назначались, как правило, опытные представители старой московской знати. Забот у Веселовского было немало. Он отвечал за присылку ко двору европейских специалистов — ремесленников, врачей, фортификаторов, военных и художников. А также выполнял многочисленные личные поручения своих покровителей, то заказывая роскошные кареты Меншикову и государыне, то разыскивая для Петра книгу о Юлии Цезаре. При венском дворе ловкий Авраам свёл близкое знакомство с вице-канцлером Фридрихом Шёнборном и с обер-гофканцлером Цинцендорфом.


_{Фридрих Карл фон Шёнборн.}

Всё бы шло гладко, но в сентябре 1716 года за границу тайно бежал сын и наследник Петра царевич Алексей. Бежал не куда-нибудь, а в Вену, под покровительство Карла VI, брата Софии-Шарлотты, покойной жены царевича. После долгих раздумий габсбургская дипломатия решила приютить беглого наследника, предоставив ему убежище в тирольской крепости Эренберг.


_{Руины замка Эренберг, в котором Алексей прятался от царских агентов.}

Розыск царевича был поручен тому же Веселовскому, который вскоре установил, где прячется опальный Алексей. Переписка двух монархов — Петра и Карла — ничего не дала, и Шёнборн, то ли сам, то ли с подачи того же Веселовского, отослав царевича в замок Сант-Эльмо в Неаполе, допустил контакты с Алексеем эмиссаров Петра. В дальнейших событиях Веселовский не участвовал, сославшись на тяжёлую болезнь. Возвращение царевича на родину на верную гибель было осуществлено руками Петра Толстого и Александра Румянцева.

Старший сын Петра I был осужден как изменник. Он скончался в Петропавловской крепости 7 июля 1718 года при невыясненных обстоятельствах.

В бегах

Дело царевича Алексея привело к разрыву в апреле 1719 года русско-австрийских отношений. Веселовский получил приказ немедля возвращаться в Россию, якобы за новым назначением, и отправился в дорогу. По пути, в Берлине, встретился с Александром Головкиным и Петром Толстым. Что наговорили ему эмиссары Петра, доподлинно неизвестно. Полагали, что Веселовский то ли сам принимал непосредственное участие в заговоре Алексея, то ли тормозил поиски царевича или же имя его было упомянуто во время допросов сына царя. Так или иначе, опасаясь ареста и пыток, высокопоставленный дипломат подался в бега.

Претензии царя к бывшему любимцу были, вероятно, достаточно серьёзны. Поговаривали, что и жестокость приговора Шафирову объяснялась в первую очередь бегством его протеже Веселовского. С другой стороны, распоряжение о поимке и аресте беглеца русские посольства в Европе получили спустя почти год. Одновременно была разработана спецоперация по розыску и похищению «бездельного крещёного жида», как его именовали в это время, повторявшая в общих чертах меры по возвращению на родину Алексея. Её возглавлял Павел Ягужинский, сменивший Веселовского на посту российского посланника в Вене, а группу оперативников — князь Юрий Гагарин.

Невозвращенец вскоре был обнаружен недалеко от Франкфурта под именем кавалера Фрёлиха, где за ним началась слежка по всем законам политического детектива. Веселовский переехал во владения ландграфа Гессен-Касселя. Последний отказался выдать бывшего дипломата, хотя русские агенты обвиняли Веселовского в неуплате больших долгов. Хитроумный еврей тем временем скрылся. Хотя следы его обнаруживали то в германских землях, то в Австрии, поимка оказалась невозможной. У Веселовского были средства и множество доброжелателей, а преследователи вели себя с редкой неаккуратностью и даже подверглись аресту в ганноверских землях.

Пристанище Веселовский нашёл в Лондоне, где с 1717 года российским резидентом был его родной брат Фёдор, устроивший, между прочим, в английской столице первую православную церковь. В 1720 году Фёдор был отозван из Британии и получил другое назначение, якобы по причине неудач российской политики в Туманном Альбионе. Однако, будучи опытным дипломатом, сообразил, что явное недовольство императора бегством брата Авраама может повлиять и на его судьбу, и решительно отказался покидать безопасную британскую столицу. К чести английских властей, выдать невозвращенцев России они отказались. Впрочем, в 1724 году английский парламент не согласился и предоставить Веселовскому английское подданство, о чём он ходатайствовал. Выждав после смерти Петра некоторое время, братья Веселовские отправились в Европу, где каждый сам занялся своей судьбой.

В эмиграции

За границей началась для Веселовского настоящая жизнь. Он благополучно дожил до 97 лет, в отличие от своих современников в России, скончавшихся либо от пыток, болезней и печалей в ссылках и тюрьмах, либо в собственных постелях — от страха, беспробудного пьянства и обжорства. Столь почтенный возраст и в наши дни редкость, что уж говорить о 18-м столетии!
Сыграл свою роль климат Швейцарии, где братья Веселовские поселились в 1730 году. Эта бедная в ту пору страна уже служила образцом мира и благополучия. Недаром Вольтер, переехав в Ферней, во время строительства усадьбы предпочитал ночевать не на французской, а на швейцарской территории, полагая, что только там возможен спокойный сон. Вероятно, это убеждение знаменитого философа разделял и его русский приятель Авраам Веселовский.


_{Авраам Павлович Веселовский.}

До конца жизни беглый дипломат вёл активную жизнь, вращаясь в высших кругах женевского общества, наслаждаясь чтением и беседами с замечательными людьми, в числе которых был и Вольтер, которому он помогал в написании истории Петра Великого, и швейцарские художники, писатели и издатели. Живой и острый ум, хорошие манеры привлекали к нему многочисленных русских путешественников, спешивших отдать дань этому памятнику Петровской эпохе.

В их числе были князь Андрей Голицын, княгиня Екатерина Дашкова, братья Демидовы, граф Алексей Орлов, братья Разумовские, бароны Александр и Павел Строгановы и другие, поскольку Женева входила в непременное образовательное путешествие русских аристократов. Бывший дипломат до конца своих дней проявлял живейший интерес к российским делам, не забывал русский язык, состоял в переписке со многими аристократическими семьями и тщательно собирал все публикации о России.

На чужбине Веселовский не бедствовал. Будучи в молодые годы доверенным лицом Меншикова, он, по мнению исследователей, содействовал выводу за рубеж капиталов как своего родственника Шафирова, так и светлейшего князя. Меншиков так и не успел воспользоваться своими заграничными богатствами, а попытки русского двора после опалы и смерти князя заполучить хотя бы часть этих денег не увенчались успехом. Бенефициаром, как полагают, оказался невозвращенец Веселовский.
Мирный конец

Фёдор Веселовский, после смерти Петра несколько раз подававший прошения о помиловании, с воцарением Елизаветы Петровны в 1742 году, наконец, смог вернуться на родину и даже заново сделал карьеру. Предложения вернуться на родину получал при Елизавете Петровне и Екатерине II и старший брат. Однако, в отличие от тосковавшего на чужбине Фёдора, Авраам предпочёл жизнь в Женевской республике.

Согласно легенде, на все разговоры о возвращении он отвечал, что вернётся тотчас, как в России утратят силу три присказки: «Без вины виноват», «Хоть не рад, а готов» и «Божье да Государево». В самом конце жизни, впав в детство, он не мог без трепета смотреть на портрет Петра Великого, который тем не менее держал в доме.

В 1783 (по другим сведениям — 1785) году женевский старец мирно скончался в своей постели, оставив наследникам помимо прочего имущества более 360 тысяч ливров наличными. Позднее указом императора Александра I дочери Веселовского была назначена ежегодная пенсия, выплаты продолжались и при следующем русском императоре. Подобную щедрость трудно объяснить, если не предположить, что начиная с елизаветинских времён Веселовский регулярно снабжал внешнеполитическое ведомство России полезной информацией.

[Alina]

Перо Петра Великого

Многое, что имеет авторство Петра I, вышло из-под пера его кабинет-секретаря — Алексея Макарова. Он заслужил и ещё одно прозвище — «тень царя».

https://diletant.media/articles/45359943/

При жизни Петра дружбы и покровительства Алексея Васильевича Макарова искали все, после — он испытал на себе все превратности судьбы, проведя почти десять лет под следствием и арестом вместе с женой и детьми.

...Человек незначительного происхождения, Макаров всем в жизни был обязан царю и собственному характеру. Факты его биографии запутанны и недостоверны. Известно, что отец его был подьячим вологодской крепостной избы, а сам он поначалу — писарем. По легенде, уже в Вологде юный Макаров был примечен молодым царём, что говорило не столько о талантах писаря, сколько о редкой проницательности Петра, различившего в отроке будущего идеального чиновника. По другим сведениям, он начинал службу в Москве вместе с братьями — Иваном, Кузьмой и Дмитрием.

Завистники считали Макарова малограмотным и неспособным к систематической работе. Между тем его головокружительная карьера говорит сама за себя. Старт ей был положен в Ижорской канцелярии князя Александра Меншикова в 1703 году. А через год, благодаря аккуратности, сообразительности, преданности и чёткости, молодой Макаров уже входил в круг ближайших к Петру лиц...

Администратор

Итак, с 1704 года Алексей Макаров состоял при особе государя, именуясь последовательно подьячим Походной канцелярии, придворным секретарём, кабинет-секретарём, а с 1722 года — тайным кабинет-секретарём. В ведении Макарова и в самом деле были некоторые тайные дела, «о которых ничего не даётся знать Сенату».

Вокруг кабинет-секретаря сложилась обширная канцелярия с курьерами, подьячими, секретарями, адъютантами и денщиками Петра, а также с обширным собственным архивом. Через кабинет проходила масса документов: жалобы и челобитные, всевозможные прожекты, финансовые бумаги... Сам Макаров вёл подённые записи царя, составлял по его указаниям письма и указы, ведал сношениями царя с Сенатом и Синодом. Первоначально личная канцелярия царя, кабинет при Макарове, превратился в полноценное государственное учреждение с не всегда ясными функциями и полномочиями.


_{Заседание Сената при Петре I.}

Помимо канцелярской работы здесь осуществлялся надзор за строительством дворцов и парков, каналов и фонтанов новой столицы, за деятельностью Канцелярии от строений, контроль за строительством в Риге и Ревеле, в Стрельне и Петергофе. Макаров ведал закупкой мебели, статуй, картин для императорских дворцов, расходами петровской токарни, делами петровских пенсионеров и учеников за рубежом, содержанием зверинца в Летнем саду и коллекциями Кунсткамеры. Он отвечал за хозяйственные дела большой императорской семьи, за личные расходы и подарки Петра.

Всё это требовало немалой изворотливости. Денег вечно не хватало, а через кабинет нередко финансировались и общегородские, и общегосударственные расходы, в частности, крупные петербургские стройки (Мытный двор, канал у Новой Голландии и прочие), доставка из самой Венеции скульптур и беседок для украшения городских садов. Макаров научился привлекать средства из других учреждений и даже из различных губерний России.

Будучи по долгу службы неразлучен с царём, Алексей Васильевич много путешествовал. Прутский и Персидский походы, сражения Северной войны и заграничные путешествия, даже поездки на лечение — везде он сопровождал Петра. Что он вынес из этих поездок, какие знания и впечатления — неизвестно, ведь он был всего лишь тенью своего великого спутника.

Предприниматель

Будучи человеком практичным, Макаров с первых же лет службы принялся обзаводиться землями и душами. В 1708 году купил большое село Богословское в Юрьев-Польском уезде и в дальнейшем продолжал скупать земли близ Москвы, одновременно получая и «дачи» от царя. Несмотря на отмечаемую всеми скромность и честность Макарова, он, как и все в ту пору, стремился получить максимум от своего положения, не брезговал взятками и подарками, охотно принимая даже парики и прочие недешёвые вещицы. В результате во владениях кабинет-секретаря оказались каменные палаты в центре Петербурга, «приморская дача» Елизино близ Стрельны, кроме Богословского и прилежавших земель — большое село Глебовское в Переславском уезде и прочее. Не говоря уже о полутора тысячах душ крестьян мужского пола.


_{К. Маковский. «Крестьянский обед в поле».}

Как и все «новые люди», Макаров видел в экономических реформах Петра не только средство к процветанию России, но и быстрый путь к личному обогащению. Не удовлетворяясь ролью помещика и натуральным хозяйством, он с энтузиазмом осваивал предпринимательство. В Богословском в 1712 году основал винокуренный завод, в 1718-м в селе Красном основал одну из первых в России суконных и каразейных (каразея — грубая шерстяная ткань) мануфактур, рассчитывая на военные заказы. Из осторожности мануфактура была оформлена на подставное лицо.

В предпринимательском портфеле Макарова были и другие винные и кирпичные заводы, продукция которых была востребована при бурном строительстве Петровской эпохи. Секретарь Петра также торговал пенькой и хлебом, ссужал деньги под проценты и так далее. Впрочем, сам Макаров делами занимался мало, перепоручая их управляющим, отчего доходы были невелики, чего не скажешь о степени недовольства крестьян и работников...

После Петра

При жизни императора влияние Макарова было так велико, что к нему то и дело обращались за протекцией по разным делам сильные мира сего. К чести секретаря, он не сильно злоупотреблял доверием царя. После смерти Петра значение Макарова в жизни государства возросло многократно, но... ненадолго. Споры о наследнике почившего императора разрешились возведением на престол его вдовы, причём Макаров сыграл в этом далеко не последнюю роль. За что и был вознаграждён очередными крупными поместьями, чином генерал-майора и должностью тайного советника.

В 1726 году Макаров непосредственно участвовал в создании Верховного тайного совета, сам же в его состав не вошёл, хотя действительно был первым советчиком Екатерины, так что некоторые историки склонны были приписывать Макарову роль чуть ли не закулисного правителя России наряду со светлейшим князем Александром Меншиковым. По крайней мере, именно он оглашал решения государыни в Верховном тайном совете и в Сенате. Параллельно, по распоряжению императрицы, Макаров продолжал начатую при Петре работу над «Гисторией Свейской войны».

Ранее далёкий от придворных интриг или, по крайней мере, надёжно защищённый от них именем государя, Макаров после его смерти пытался сохранять ровные отношения со всеми — и с Меншиковым, которому был обязан началом своей карьеры, и с его врагами — Долгорукими... Однако интриги сами настигли новоиспечённого советника.

Опала

После смерти Екатерины жизнь Алексея Васильевича переменилась. При малолетнем императоре Петре II кабинет был упразднён. Лишившийся влияния Макаров вынужден был искать себе покровителей. Некоторое время их роль выполняли князья Долгорукие. Именно они от имени молодого царя выхлопотали Макарову место президента Камер-коллегии, однако занимать его бывшему секретарю пришлось недолго.


_{Пётр II.}

Тогда же на Макарова поступило сразу несколько жалоб от родственников, обиженных при дележе наследства, что и привело к краху его карьеры. Началось следствие, чиновник вместе с семейством был помещён под домашний арест. Он был обвинён сначала в казнокрадстве, потом в иных серьёзных злоупотреблениях вроде сокрытия или потери государственных бумаг. В конечном итоге Макарова обвинили во всех смертных грехах: в политической неблагонадёжности, религиозной ереси, хищениях, неуплате налогов, захвате земель и даже в укрывательстве беглых.

Едва закончилось одно дело, тут же было начато другое. Доказать виновность Макарова не удалось, хотя к травле секретаря присоединились многие. Тем не менее последние годы он провёл под домашним арестом в своём доме в селе Глебово. С ним вместе отбывали арест его жена и дети. В конце концов отпущенный на свободу Макаров скончался от болезней и печалей в собственном доме.

[Demetrius]

в немецкой школе, основанной пастором Эрнестом Глюком

Каких людей на лыжи поставил!

[Alina]

Демидовы и Сан-Донато

Промышленники Демидовы заполучили княжеский титул благодаря огромному состоянию. Правда, не в России, а в Италии.

https://diletant.media/articles/45361553/

Известные российские промышленники Демидовы вышли из крестьян и не могли похвастаться хорошей родословной. При этом у них было другое, гораздо более серьёзное преимущество — несметные богатства, заработанные на уральских заводах. Именно благодаря огромному состоянию в 19-м веке члены семьи добились присвоения княжеского титула, причём даже не в России, а в Италии.

Родоначальником Демидовых был Демид Климентьевич Антуфьев, уроженец села Павшино Тульской губернии. В первой половине 17-го века он переехал в Тулу и занялся кузнечным делом. По этой же стезе пошли и сыновья вчерашнего крестьянина — Никита, Семён и Григорий. Наибольших успехов добился старший сын, которого чаще называли не Никитой Антуфьевым, а просто Никитой Демидовым. Основатель промышленной династии приобрёл репутацию прекрасного оружейника во время Северной войны: царь Пётр I остался доволен качеством демидовских ружей и пушек и всячески способствовал расширению заводов промышленника. Следующие поколения лишь приумножили капитал, заработанный тогда Никитой Демидовым, но разбогател род благодаря ему. Вместе с деньгами появилось и влияние.


_{Никита Демидов.}

Дети Никиты Демидова — Акинфий и Никита — пошли по стопам отца. Большая часть наследства досталась старшему сыну, Акинфию, но и Никита Никитич смог добиться на этом поприще отличных результатов, успешно конкурируя с братом. В 1726 году, вскоре после смерти Демидова-старшего, его сыновья получили потомственное дворянство. Но до княжеского титула им было ещё далеко.

Шли годы, и семейное древо разрасталось. В роду были совсем разные люди — к примеру, Прокофий Акинфиевич Демидов слыл известным чудаком и меценатом, а его брат Никита Акинфиевич, напротив, крепко стоял на ногах, имел отличную деловую хватку, основал на Урале несколько новых металлургических заводов и обладал репутацией человека, поддерживавшего науки и учёных.

Объединяли разных представителей семейства не только родственные связи, но и принадлежность к числу богатейших людей своего времени. Так, единственный сын Никиты Акинфиевича Демидова Николай получил в наследство восемь крупных металлургических заводов, а также 11 550 крестьянских душ. Этого хватило бы для праздного и при этом безбедного существования, но Николай Никитич, как и многие другие отпрыски богатых родов, был записан на военную службу в Преображенский полк. Позднее он перешёл на гражданскую службу, а затем стал российским посланником во Флоренции. Там он был известен и любим благодаря щедрому меценатству, но при этом не забывал и о собственном комфорте: в столице Тосканы Демидов выстроил роскошную виллу Сан-Донато.


_{Анатолий Демидов.}

С младшим сыном Николая Никитича связана история получения Демидовыми княжеского титула. Анатолий Николаевич Демидов служил дипломатом в европейских столицах и дружил с семьёй Наполеона Бонапарта, а в 1839 году договорился о помолвке с племянницей бывшего императора Матильдой Бонапарт. Хотя для свадьбы на девушке из такой влиятельной династии Демидов был недостаточно родовит, решение в итоге было найдено. Подобно своему отцу, Анатолий Николаевич также был тесно связан с Флоренцией, и в 1840 году великий герцог Тосканы Леопольд II пожаловал Демидову титул князя Сан-Донато, названный в честь виллы. Так Матильда Бонапарт смогла выйти замуж за потомка русских крестьян без ущерба для своего статуса принцессы, хотя их брак в итоге долго не продержался.

В Петербурге к получению Демидовым нового титула, да и в целом к похождениям дипломата отнеслись не слишком благосклонно. При жизни Анатолия Николаевича Россия так и не признала его князем Сан-Донато. Произошло это только в 1872 году, когда из-за бездетности первого князя титул перешёл к его племяннику, Павлу Павловичу Демидову. Всего же в истории было четыре князя Сан-Донато, последний из них, сын Павла Павловича Анатолий, умер в 1943 году. У него остались только три дочери, которые не могли унаследовать титул.

[Demetrius]

Анатолий Николаевич Демидов служил дипломатом в европейских столицах и дружил с семьёй Наполеона Бонапарта, а в 1839 году договорился о помолвке с племянницей бывшего императора Матильдой Бонапарт. Хотя для свадьбы на девушке из такой влиятельной династии Демидов был недостаточно родовит, решение в итоге было найдено. Подобно своему отцу, Анатолий Николаевич также был тесно связан с Флоренцией, и в 1840 году великий герцог Тосканы Леопольд II пожаловал Демидову титул князя Сан-Донато, названный в честь виллы. Так Матильда Бонапарт смогла выйти замуж за потомка русских крестьян без ущерба для своего статуса принцессы, хотя их брак в итоге долго не продержался.

Как, собственно говоря, и ее мать Екатерина Вюртембергская, которая смогла выйти замуж за Жерома Бонапарта без ущерба для своего статуса принцессы только после того, как будущий дядя Матильды пожаловал своему брату титул короля Вестфалии.
Известен он у нас был под ироническими прозвищем "король Ерема". Участвовал в нашествии 1812 года, во время которого стал героем множества баек и анекдотов.

[Alina]

Воскресным днем 31 октября 1926 года Чарльз Миллар совершил два сенсационных поступка.

Первый состоял в том, что стройный, подтянутый 73–летний холостяк, который за всю жизнь не проболел ни дня, вдруг рухнул на пол в своём офисе и умер. Секретарша была в шоке.

Второй неожиданностью стало его завещание: оно оказалось столь неординарным, вызывающим, а последствия его настолько сенсационными, что этот юридический документ превзошёл всё, что Миллар, известный корпоративный юрист, сделал за всю жизнь.

Никто не предполагал, что уважаемый торонтовский юрист и бизнесмен после смерти устроит такое грандиозное шоу в прессе. Похоже, что Миллар хотел показать, что за определённую цену можно купить всё и всех. Составив завещание по всем правилам юридического искусства, сей уважаемый джентльмен создал прецедент для величайшей посмертной, как отмечали журналисты, "шутки века".

Чарльз Венс Миллар родился в 1853 году в семье небогатого фермера в Айлмере, Онтарио. Смышлёный школьник, а позже успешный студент, он получил много наград, включая золотую медаль в университете Торонто. Его средней отметкой по всем предметам была 98! Столь же впечатляющими были его успехи в юридической школе «Озгуд Холл». В 1881 году этого амбициозного молодого человека приняли в коллегию адвокатов, а вскоре он уже открыл свой собственный офис в Торонто.

Начинал Миллар с малого, но жильё снял подобающее адвокату – несколько меблированных комнат в "Королевском" отеле Торонто. Со временем его имя зазвучало среди преуспевающих корпоративных юристов, специалистов в области контрактного права.

Поскольку юридическая практика на первых порах приносила не очень высокий доход, Миллар купил "Экспресс–компанию Британской Колумбии" с правом на перевозку правительственной почты в район Карибу. Когда началось строительство железнодорожной компании "Гранд Транк", он расширил сферу своей деятельности, включив в неё отдалённый форт Джордж (позже Принс–Джордж).
Известно, что Миллар хотел купить землю для индейцев в форте Джордж, но её перекупила железная дорога. Миллар подал в суд, придравшись к каким–то процессуальным нарушениям, и выиграл дело: суд постановил, чтобы железная дорога выделила юристу 200 акров (в судебной практике это с тех пор называется "надбавкой Миллара").

Обладая острой деловой хваткой, Миллар выгодно покупал доходные дома, а на паях с верховным судьей Онтарио приобрёл пароход; кроме того, он стал президентом и владельцем контрольного пакета акций пивной компании "О'Киф" (пиво этой марки продаётся до сих пор).

Его увлечением были лошади и скачки. Миллару везло: он имел репутацию удачливого игрока, а две его лошади брали первые призы на престижных скачках. К концу жизни в его конюшне находилось 7 великолепных беговых жеребцов.

Было ещё одно увлечение у этого удачливого человека: он любил шутить и разыгрывать приятелей. Особенно язвительным шуткам подвергались люди, склонные к глупой жадности.

Друзья и сослуживцы Миллара вспоминали о нём, как о любящем и преданном сыне. После смерти отца Миллар покинул "Королевский" отель, где прожил 23 года, и купил для себя и овдовевшей матери большой дом. Любимая матушка журила иногда сына, что он так много и усердно работает и не находит время для женитьбы. Впрочем, можно только гадать, почему он так и не женился. Ещё её тревожило, что сын спал на холодной веранде в любое время года. Впрочем, оснований для страхов не было: Чарльз никогда не простужался. И, казалось, проживёт целый век.

Похороны Чарльза Миллара собрали многих выдающихся деятелей юридических, деловых и спортивных кругов не только Торонто, но и всей провинции. Служитель англиканской церкви его преподобие Т. Коттон высоко отозвался в своей речи о моральных качествах, преданности и порядочности покойного. И это был последний раз, когда представитель церкви сказал о Чарльзе Милларе что–то хорошее.

После прочтения и опубликования завещания началось нечто невообразимое. В шоке были и политики, и юристы, и бизнесмены, и служители церкви, и родственники усопшего. Как писали репортёры: "По всей видимости, вызывающее завещание Миллара предназначено развлечь "высоких и могущественных" членов общества, навязывающих широкой публике своё определение морали ".

В начале документа Миллар написал: "В силу необходимости, это завещание необычно и прихотливо. У меня нет ни наследников, ни близких родственников, посему передо мной нет никаких стандартных обязательств о том, как распорядиться своей собственностью после смерти".

В начале завещания Миллар перечислил нескольких своих верных помощников и сотрудников и назначил им небольшие суммы. Дальним родственникам не оставил ничего, объясняя, что если бы те надеялись, что он им что–нибудь оставит, то они с нетерпением бы ждали его скорой смерти, чего он себе не желал.
А вот дальше началось самое интересное. Никто не мог даже вообразить себе, что сотворил старый почтенный юрист.

Каждому посвящённому в сан священнослужителю в Сэндвиче, Уолкервилле и Виндзоре (Онтарио) Миллар оставлял по одной части своего пакета акций жокей–клуба "Кенилверт", прекрасно зная об их резко отрицательном отношении к азартным бегам.

Он распорядился выделить по доле акций пивной компании "О'Киф", владельцами которой были католики, каждой протестантской общине в Торонто и каждому приходскому священнику, которые публично борются с пьянством, не называя никого поимённо. Результат оказался ошеломляющим: огромное количество служителей церкви пришло в суд, требуя свои акции.

Для одного судьи и священника, которые были яростными противниками ставок на скачках (тут он назвал имена), он предложил лакомые акции Онтарийского жокейного клуба при условии, что они запишутся в клуб в течение трёх лет. Что они и сделали (правда, получив свои акции, они выписались из клуба).

Трём приятелям–юристам, которые дружили с Милларом, но терпеть не могли друг друга, шутник Чарльз оставил прекрасный дом на Ямайке с такими казуистическими примечаниями, что отныне им приходилось делить дом, сдерживая себя, чтобы не пустить в ход кулаки.

Но всё это было невинными шалостями в сравнении с главным 9–м пунктом этого сенсационного завещания. Чарльз Миллар завещал оставшуюся часть богатства (более полумиллиона долларов) той женщине в Торонто, которая в течение 10 лет после его смерти родит больше всего законных детей, что будет строго зафиксировано в документе о рождении.

Итак, завещание огласили; более того, оно вышло на первых страницах торонтовских газет. Началось "большое шоу", расцвет которого, заметим, пришёлся на годы Великой депрессии. Родственники пытались опротестовать завещание, клерикалы–трезвенники рвались получить свою долю "пивных акций", юристы различных судов искали способы нажиться на ведении дел. И даже Верховный суд Канады (!) рассматривал это завещание по поручению Верховного суда Онтарио, который хотел добиться передачи наследства правительству Онтарио якобы с целью учредить стипендиальный фонд в университете Торонто.

Но не зря Миллар 45 лет был лучшим юристом своего времени, а по части составления завещаний – непревзойдённым. Он так тщательно оговорил все пункты (хотя и в присущей ему игривой форме), что не нашлось ни малейших оснований их оспорить. 10 лет это пытались сделать лучшие юристы страны — безуспешно.

9 месяцев спустя после смерти Миллара началась "битва" за главную часть наследства! Оно вызвало массу публикаций и дискуссий во всех печатных изданиях того времени. Все матери, родившие двойню или тройню, сразу становились претендентками и их имена не сходили с печатных полос. В прессе появилась ежедневная колонка под названием "Величайшая гонка аистов" (сколько работы привалило газетчикам!), в которой публиковались списки женщин и количество их детей, рождённых на данный момент.

Церковь оскорблённо объявила, что завещание Миллара аморально, так как ставит под сомнение святость зачатия и рождения, и произносила гневные проповеди в адрес юриста. Пасторы увещевали женщин не принимать участия в этой "скверной шутке". "Но что значит не принимать? – вопрошали женщины, – не рожать детей?"

Когда генеральный прокурор Онтарио завёл дело с целью учредить вышеупомянутый стипендиальный фонд в университете Торонто, жительницы Торонто пришли в ярость. Они настаивали, что Чарльз Миллар был полностью в своём уме, когда писал завещание, и что никакой политик не смеет посягать на права женщин, желающих рожать детей. Протесты пошли по всей провинции. Феминистки делали упор на то, что по остальным пунктам завещания выплаты уже сделаны, и первыми, кто получил по этому завещанию деньги, были священнослужители и юристы!

Так прошло 10 лет. В десятую годовщину смерти Чарльза Миллара суд Онтарио снова зачитал условия завещания и рассмотрел список претенденток. Две женщины были вычеркнуты из числа "финалисток". Полин Кларк имела 9 детей, но одного не от мужа. Лилиан Кенни фактически имела 12 детей, но пятеро из них умерли в младенчестве, и она не смогла доказать, что они не были мертворождёнными. Каждой из них дали по утешительному призу 12 500 долларов.

31 октября 1936 года "большая гонка аистов" закончилась вничью между Анной–Катрин Смит, Кэтлин–Эллин Нагль, Люси–Алис Тимлек и Изабель–Мэри Маклин (у всех у них за 10 лет родилось по 9 детей). Они получили по 125 000 (что в наше время – примерно 1,5 млн. американских долларов).

"Большая гонка аистов" освещалась в прессе подробнее, чем перелёт Чарльза Линдберга через Атлантику и даже рождение пятерых близнецов у мадам Дион. Журналисты Онтарио стали публиковать статьи на темы, ещё в недавнем прошлом запрещённые и немыслимые: контроль за рождаемостью, аборты, незаконнорожденные дети и разводы. Ставились и такие вопросы: что понимать под словом "Торонто", считать ли умерших и незаконнорожденных детей, и самое важное, был ли вообще пункт 9 правомочным? Но Миллар предусмотрел всё.

По иронии судьбы, многие участницы "гонки" и вовсе не собирались заводить большие семьи. Ведь мы не упомянули тех, кто остался позади, родив по 7–8 детей. Отметим, что половина "аистовых гонок" пришлась на годы депрессии, когда лишние рты были в семьях ни к чему. У двух из 4–х победительниц мужья вообще были без работы, и семьи сидели на пособии. У двух других мужья работали, но получали низкую зарплату. А Полин Кларк развелась и родила последнего ребёнка уже не от мужа.

К счастью, призы действительно помогли победительницам. Все они разумно распорядились деньгами, вырастив замечательных детей, и не поскупились на их образование. А телевизионный фильм "Большая аистовая гонка" обессмертил это удивительное состязание.

Говорили, что спровоцировав взрыв неконтролируемой рождаемости, старый холостяк надеялся смутить правительство и религиозные круги, которые обдумывали политику контроля. А ещё пошучивали, что бездетный холостяк Чарльз Миллар "усыновил" таким образом 36 детей.

Что ж, Чарльз Миллар устроил неплохой спектакль, показавший, как далеко люди готовы зайти, чтобы получить чьи–то деньги. Возможно, это стало самым выдающимся достижением юриста Миллара.

Вы не можете просматривать это вложение.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Большая_г%D0%91%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%88%D0%B0%D1%8F_%D0%B3%D0%BE%D0%BD%D0%BA%D0%B0_%D0%B0%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B2

[Demetrius]

История в духе "Бесов" Достоевского.