Мошенники прошлого

[Alina]

Доверчивая номенклатура: как мошенник-рецидивист провел почти всех министров СССР

https://pravo.ru/process/view/127339/

Дважды Герой Советского Союза Кузнецов получил ордена, когда брал Берлин в составе танковой армии и потерял обе ноги – по крайней мере, эту ленгенду он рассказал почти всем министрам СССР. Проблема только в том, что на самом деле Кузнецов – он же Вениамин Вайсман – не воевал ни дня, но заработал на доверчивости советских чиновников более 50 тысяч рублей.

"То ли он украл, то ли у него украли..."

Осенним вечером 1956 года смуглый мужчина-инвалид провел двух подвипивших в здание Курского вокзала: пускали туда только по билетам, но инвалида Великой отечетсвенной войны, о чем явно свидетельствовали орденские планки на лацкане пиджака, перонный контролер трогать не стал. Благодарные "безбилетники", мечтавшие о выпивке, которая продавалась в тот час только в привокзальном буфете, предложили ловкому провожатому пива, но тот отказался под предлогом, что пьет исключительно водку. И предложил купить бутылку на вынос в вокзальном ресторане.

Добровольца снабдили необходимой сумой и отрядили за спиртным. Уходя, он словно расчувствовавшись приобнял мужчину, который отсчитал ему деньги, и вытащил из его внутреннего пиджака 450 рублей. Но тот обнаружил пропажу, едва инвалид успел скрыться за  дверь буфета. Мужчины догнали его и попытались обыскать. Тот же, в свою очередь, апеллируя к собравшимся вокруг пассажирам, стал звать на помощь: его, инвалида войны, передвигающегося на протезах, пытаются ограбить. Подоспевший на шум старшина милиции Шульга перенес разбирательство в дежурную комнату милиции.

Мужчины оказались сотрудниками государственного проектного института «Электротрест». Выслушав их версию случившегося, милиционер попросил инвалида выложить на стол содержимое карманов. У него при себе действительно оказался 21 рубль, полученный на водку, о чем заявляли в один голос оппоненты. Но на этом разбирательство застопорилось, так как 450 рублей у Вайсмана не обнаружили. Складывалась ситуация, о которой говорят: то ли он украл, то ли у него украли... Поскольку стороны утверждали, что пострадавшими являются именно они, милиционер усадил их писать заявления на имя начальника отдела милиции станции Москва-1 Московско-Курско-Донбасской железной дороги. А к этому времени подоспел дежурный по отделу майор милиции Макеев, извещенный подчиненным о происшествии.

Макеев с порога узнал в инвалиде Вениамина Вайсмана – рецидивиста, которого в свое время Московский уголовный розыск искал не один год и которого суд приговорил на 10 лет к исправительно-трудовым лагерям. Майор назвал рецидивиста по имени и фамилии, и Вайсман даже не стал отпираться. Дежурный в присутствии приглашенных понятых из числа работников вокзала обыскал подозреваемого и обнаружил 450 рублей в его протезе.

Из побега - на хирургический стол

Дело Вайсмана рассмотрел 12 ноября 1956 года Линейный суд Московско-Курско-Донбасской железной дороги в составе председателя и двух народных заседателей. На заседании Вайсман признал себя виновным, но просил о снисхождении в связи с тем, что у него двое детей и он инвалид. Согласно ч. 1 ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР "Об усилении охраны личной собственности граждан", Вайсману грозило от 5 до 6 лет заключения, но Линейный суд Московско-Курско-Донбасской железной дороги всё же счел возможным проявить снисхождение и приговорил его к 3 годам лишения свободы.

Этот срок стал для Вайсмана последним в его преступной биографии, которая, как утверждают некоторые источники, началась в 9 лет с карманной кражи. В юности он не раз водворялся в пенитенциарные учреждения для несовершеннолетних, осужденных к лишению свободы, а в исправительно-трудовую колонию впервые попал в 19 лет.  Всего, как писала газета московской полиции "Петровка, 38" со ссылкой на данные Музея истории органов внутренних дел Москвы, Вайсман «в период с 1933 по 1944 год был 13 раз судим и 13 раз совершал побеги из мест заключения". Во время очередного побега из Печорского ИТЛ (Коми АССР) зимой 1944 года Вайсман обморозился. В центральном изоляторе Печорлага ему ампутировали ступни ног и часть пальцев на левой руке.

В октябре 1945 года увечного рецидиста освободили. Он добрался до подмосковного города Орехово-Зуево, где жили его жена и двое малолетних сыновей, и, поддавшись настойчивым уговорам жены, устроился рабочим на завод. Но "завязывать" Вайсман не намеревался, хотя и понимал, что ему придется сменить воровскую "специальность". И вскоре уволился с работы.

"Дважды Герой Советского Союза" Вайсман-Кузнецов

В марте 1946 года  Вайсман появился в Москве новом амплуа. Он записался под фамилией Кузнецов на личный прием к министру речного флота СССР Зосиме Шашкову. Перед советским сановником высшего ранга предстал инвалид на костылях, на его поношенном пиджаке сверкали две звезды Героя Советского Союза и в три ряда располагались орденские планки. Посетитель рассказал министру историю, как он до войны работал мотористом на Амурском речном пароходстве, воевал на фронте в звании капитана в составе известной танковой армии генерал-полковника Михаила Катукова, как при штурме Берлина подбили его «тридцатьчетверку», а сам он вернулся домой без обеих ног и с изувеченной рукой.

К министру, по словам посетителя, его привели материальные затрудения, с которыми приходится бороться, чтобы накормить, одеть и обуть большую семью. Министр вошел в положение героя и инвалида войны и распорядился выписать бывшему речнику с берегов Амура денежную помощь на сумму 4300 рублей и обеспечить ордером на получение со склада нескольких отрезов дефицитной материи, мужского костюма, туфель и нижнего белья.

Перед главой министерства пищевой промышленности Василием Зотовым Вайсман-Кузнецов предстал довоенным зоотехником совхоза имени 28-й годовщины Октябрьской революции. Министр выслушал его историю о войне, знаменитой танковой армии, штурме Берлина, тяжелом ранении и инвалидности, многодетной семье и облагодетельствовал его из государственного кармана 9500 рублями и дефицитными товарами широкого потребления.

По этой схеме "Дважды Герой Советского Союза Кузнецов" обработал более двадцати министерств СССР, представлясь в зависимости от профиля ведомства то "бывшим рабочим дарницкого мясокомбината", то "шофером киевской городской конторы Госбанка", то "крепильщиком угольной шахты в Воркуте", то "мотористом леспромхоза". Газета "Петровка, 38" привела в статье "Одиссея криминального "гвардейца" полный перечень "наркоматов", в которых министры или их заместители приняли афериста за своего. В этот список попали министерства речного флота, финансов, сельского хозяйства, сельскохозяйственного машиностроения, здравоохранения, угольной промышленности, высшего образования, химической промышленности, тяжелого машиностроения, геологии, текстильной промышленности, нефтяной промышленности южных и западных районов СССР, мясной и молочной промышленности. Наведался Вайсман даже в Министерство кинематографии и Комитет по делам искусств при Совете Министров СССР, но сведений, кем он представился в этих ведомствах, не сохранилось.

Вайсман и Сталин-младший

Но министрами Вайсман отнюдь не ограничивался: в ноябре 1946 года он предстал перед президентом Академии наук Сергеем Вавиловым. Известный ученый проникся к "герою войны" доверием и вместе с академиком Иваном Бардиным подписал как депутат Верховного совета СССР письмо директору протезного института, профессору Василию Чаклину, с "убедительной просьбой" обеспечить инвалида высококачественными протезами, что и было сделано. 

В 1947 году Вайсман добрался до высоких партийных функционеров. В марте он навестил начальника отдела руководящих кадров ЦК ВКП(б) и попросил предоставить ему жилье в Киеве (где, по непроверенным данным, жили его родители). Партийный бонза в чине серетаря ЦК позвонил в Киевский обком партии и попросил выделить квартиру герою войны и обеспечить его "регулярным лечением". Однако Вайсману-Кузнецову малолюдная после войны столица Украины не понравилась, и уже к июню он вернулся в Москву. Здесь он снова принялся за старый промысел и решил повторно навестить Министерство тяжелого машиностроения: годом ранее он уже получил как герой войны и "бывший электросварщик Уралмаша" 1200 рублей в качестве одноразовой помощи от заместителя министра. Но теперь ему предстояло встретиться с самим министром – Николаем Казаковым. Мошенник полагал, что тот окажется более щедрым.

Визит состоялся 2 июня 1947 года. Казаков выслушал мнимого Кузнецова и распорядился отпустить ему в кассе министерства 2000 рублей. Но сцена в кабинете министра оказалась срежисированной оперативниками МУРа, а сами они уже ждали Вайсмана у кассы, "заняв очередь" к окошку. Как только Вайсман расписался в ведомости, он был задержан с поличным «при попытке получить мошенническим путём две тысячи рублей». При этом у него изъяли автоматический пистолет чешского производства калибром 6,35 мм с наградной надписью и справкой о праве ношения оружия, удостоверение Героя Советского Союза и справка о работе на Уралмаше.

МУР давно разыскивал "Дважды Героя Советского Союза Кузнецова" – еще с тех пор, когда он в беседе с министром Авиапрома Михаилом Хруничевым изложил авиционную легенду своей фронтовой биографии: во время войны он летал с Василием Сталиным и сын вождя спас ему жизнь в воздушном бою. Хруничев помощь "однополчанину Сталина-младшего" оказал, но счел необходмым немедленно сообщить об этом Василию Сталину. Тот сказал, что не знает никакого Кузнецова, его имя использует какой-то аферист. Но поимка ставшего самым известным мошенником затянулась в связи с тем, что ни один высопоставленный функционер не придал никакого значения визитам Вайсмана.

Вы не можете просматривать это вложение.
_{Постаревший Веня Житомирский демонстрирует тюремную наколку. Фото с сайта www.primecrime.ru}

Процесс над Вайсманом (он же Веня Житомирский, он же Вениамин Трахтенберг, он же Вениамин Рабинович, он же Вениамин Ослон, он же Вениамин Зильберштейн) проходил за наглухо закрытыми дверями под предлогом того, что дело не могло рассматриваться гласно по оперативным соображениям. Но на самом деле причина была в другом – причастности к судебному разбирательсту большого числа лиц из высшей номенклатуры. В связи с этим материалы следствия и протокол разбирательства были засекречены.

Суд установил, что Вайсман в течении 1946–1947 годов получил мошенническим путем в министерствах СССР 56 000 рублей и промтоваров на многие тысячи рублей. Документы, которыми пользовался подсудимый, – удостоверение Дважды Героя Советского Союза, справка о разрешении на ношение наградного оружия и о работе на различных предприятиях страны, грамоты и благодарственные письма от командования воинских частей – оказались искусными подделками, как и сами высокие награды. Судьи пришли к выводу, что подсудимый тесно связан с представителями преступного мира, способствовавшими ему в приобретении фальсифицированных документов и государственных наград, а также огнестрельного оружия, но подсудимый отказался называть имена предполагаемых сообщников. Суд приговорил Вайсмана к 10 годам заключения с отбыванием наказания в ИТЛ со строгим режимом. На свободу он вышел в 43 года, полностью отбыв срок.

Это были предпоследние "гастроли" рецидивиста. В апреле 1961 года, после срока по делу о мошенничестве на Курском вокзале, Вайсман внезапно появился в МУРе и попросил руководство помочь ему устроиться в один из домов инвалидов в регионе с подходящим климатом для его здоровья – у него обнаружили туберкулез. Его просьбу выполнили, и свою жизнь он закончил в 1969 году в одном из домов инвалидов Северо-Кавказского региона (по другим данным – в Оренбургской области): к своей "профессии" он больше не возвращался.

[Alina]

Самая тайная афера в истории Советской армии: как дезертир создал фиктивную воинскую часть

Источник: https://pravo.ru/process/view/130344/

Регулярная армия считается одним из основных типов бюрократии в истории человечества, а социологи считают организацию военной службы моделью эффективного администрирования и координации огромного количества человек. Но именно в этой среде тотального учета каждой воинской единицы в СССР произошел случай, не имеющий аналогов в мире: с 1942 по 1952 год Наркомат обороны, Генеральный штаб, штабы нескольких фронтов и военных округов не подозревали о существовании фиктивной военно-строительной части, сформированной дезертировавшим с передовой помощником начальника инженерной службы 2-го стрелкового корпуса Николаем Павленко.




С 1942 по 1952 год Минобороны, Генштаб, штабы нескольких фронтов и военных округов не подозревали о существовании фиктивной воинской части, сформированной дезертиром. До сих пор остается открытым вопрос, как это могло произойти в условиях тотального учета каждого подразделения.

Павленко родился в 1908 году в селе Новые Соколы Иванковского района Киевской области, где его отец владел несколькими мельницами. В 1930 году советские власти "раскулачили" зажиточную семью и сослали в Сибирь. За два года до этого Павленко покинул родительский кров и тем самым избежал участи своих близких. Несколько лет он работал в Белоруссии строителем-дорожником в "Главдортрансе", после чего поступил на инженерно-строительный факультет Белорусского государственного политехнического института. При этом Павленко скрыл свое происхождение из репрессированной семьи. Когда после запроса институтских кадровиков в Иванковский район над второкурсником нависла угроза разоблачения, он спешно уехал из Минска в неизвестном направлении.

В 1935 году Павленко объявился в городе Ефремове Тульской области, где оформился бригадиром в дорожно-строительную организацию. Но через некоторое время его задержали по подозрению в регулярных приписках и хищении стройматериалов. В СИЗО он попал в поле зрения сотрудников госбезопасности НКВД. Они предложили подследственному "помочь органам в разоблачении антисоветского заговора" в областном стройуправлении. Тот согласился и дал "показания" о контрреволюционной деятельности инженеров учреждения Волкова и Афанасьева. После этого Павленко освободили и помогли устроиться на одно из предприятий Главвоенстроя. На новом поприще Павленко, обладающего большим опытом дорожных работ, поначалу назначили прорабом, вскоре он стал старшим прорабом, а затем ему доверили должность заведующего стройучастком. О его роли осведомителя НКВД в коллективе, разумеется, не знали.

"Миссия" выполнима

На пятый день войны, 27 июня 1941 года, главвоенстроевец Павленко, мобилизованный в армию, был назначен помощником начальника инженерной службы 2-го стрелкового корпуса в Западном особом военном округе. В ходе тяжелых оборонительных боев под Минском и дальнейшего отступления корпус понес огромные потери и 24 июля 1941 года обескровленные части были выведены в район Гжатска (ныне г. Гагарин Смоленской области). Новое назначение Павленко получил весной 1942 года: в отдел аэродромного строительства штаба формирующейся 1-ой воздушной армии Западного фронта. Но Павленко с предыдущего места службы убыл, а на новое не прибыл. Вместе с ним исчезла и грузовая машина с шофером Щеголевым.

А вскоре Павленко и Щеголев появились в г. Калинине (ныне г. Тверь). В свое время после бегства из Минского политеха бывший студент некоторое время обретался в областном центре и работал в местной артели «Пландорстрой". Он успел обзавестись здесь мгочисленнными знакомствами, и некоторые из них теперь удалось востановить. Кроме того, отыскались бывшие артельщи в г. Клин Калининской области и подмосковном Солнечногорске. Павленко поделился с наиболее доверенными приятелями и знакомыми  своим планом – создать фиктивную военно-строительную организацию и под ее прикрытием брать государственные подряды и на этом хорошо заработать. Идея казалась сообщникам Павленко невыполнимой, но тот без колебаний приступил к ее реализации.

Название для "воинской части" – Управление военного строительства (УВС) – придумал сам Павленко. В те дни "управление" состояло из нескольких человек, угнанной Павленко и Щеголевым автомашины и пары лошадей и повозок. Прежде всего Павленко начал обзаводится поддельной годарственной атрибутикой – круглыми печатями, уголковыми штампами и различными бланками. Несколько тысяч бланков за определенную мзду удалось подпольно изготовить в городской типографии. Вариативные печати с надписями "Управление военного строительства", "Управление военных работ", "Участок военно-строительных работ", а также штампы искуссно вырезал аферист Людвиг Рудниченко, примкнувший к Павленко. В дальнейшем он участвовал в изготовлении поддельных паспортов, служебных удостоверений и других документов. Не составило труда и обмундировать сообщников, которым Павленко "присвоил" офицерские и сержантские звания: местная барахолка была наводнена форменной одеждой. Были также налажены связи с некоторыми работниками швейной фабрики имени Володарского и Калининской облпромкооперации. Для "штаба" приспособили пустующее здание на тихой улочке.

На фронте легче затеряться, чем в тылу

Легализация павленковцев в составе Красной армии проходила на удивление гладко. Когда Павленко предпринял рискованную попытку явиться в областной военный комиссариат с просьбой направлять на службу в УВС солдат нестроевой службы, выписанных из госпиталя № 425 ФЭП-165 (фронтовой эвакопункт) после выздоровления, военком без околичностей подписал отношение, подготовленное "начальником УВС" и заверенное фальшивой печатью. Вскоре в самозванном управлении начали появляться солдаты и сержанты, в самом деле проходившие службу в Красной армии. А из военной комендатуры города в УВС направляли "для прохождения дальнейшей службы" военнослужащих, отставших от своих частей.

Первый договор подряда на строительные работы УВС заключило с тем же эвакопунктом. Здесь не обошлось без взятки начальнику пункта военврачу Биденко. Удавалось получать заказы на выполнение дорожных и строительных работ и от гражданских властей разрушенного войной города. Деньги переводились на счет УВС, открытый в местном отделении Госбанка на основании фиктивных документов. Они шли на питание рядового состава и денежное довольствие "офицерам", а львиная доля – в карман Павленко и его приближенных. При этом так называемый начальник УВС не скупился на подкуп должностных лиц военной и гражданской администрации.

Ближе к концу 1942 года Павленко все чаще начал задумываться над дальнейшей судьбой "управления". Он понимал, что не числящейся в списках частей Вооруженных сил СССР военно-строительной организации легче затеряться на фронте, чем в тылу. С другой стороны, Павленко не хотелось, чтобы его "воинство" оказалось в непосредственной близости от переднего края. Но у предприимчивого "полковника" уже выстраивались в голове далеко идущие планы, связанные с намечающимся переломом в ходе войны в пользу СССР, и он успешно разрешил возникшую дилемму. Осенью 42-го, когда был расформирован Калининский фронт, Павленко удалось добиться "прикрепления" УВС (теперь уже УВР – управление военных работ) к 12-му району авиационного базирования (РАБ) – тыловой структуре 3-й воздушной армии. А полевые аэродромы, как известно, устраивались на удалении от линии фронта и постоянно переносились вслед за наступающими наземными войсками. На пути до границы СССР люди Павленко заработали в освобожденных районах по договорам около миллиона рублей.

Павленковцы, чья численность к концу войны уже достигала 300 человек, продвигались вслед за воздушной армией до Восточной Пруссии. Управление, обросшее парком строительной техники и автотранпорта, занималось оборудованием взлетно-посадочных полос, укрытий для самолетов и блиндажей для летчиков, подъездных дорог. Трудились на совесть: Павленко качество работы контролировал жестко. Но в деятельности павленковцами, большую часть которых составляли уголовники, дезертиры, лица, укрывавшиеся от мобилизации, собранные под флаг фиктивной военной части, была и другая сторона.

Грабить – не строить

Как позже установит следствие по уголовному делу Павленко и его ближайших помощников, на заключительном этапе войны на территории Польши и Германии под легендой сбора трофейного оружия (в ход пускались фальшивые предписания и удостоверения) павленковцы занимались грабежами имущества. Всего, как удалось установить, у немецкого населения было отобрано около 80 лошадей, не менее 50 голов крупного рогатого скота, большое количество свиней, около 20 грузовых и легковых автомашин, до 20 тракторов и автотракторных прицепов, а также большое количество электромоторов, мотоциклов и велосипедов, радиоприемников и аккордеонов, швейных машинок, ковров, охотничьего оружия, муки, сахар и круп. Часть награбленного тут же реализовывали в соседних районах за золотые украшения и другие ценности. Когда информация о бесчинствах павленковцев начала просачиваться за пределы УВС, Павленко устроил показательный "суд" над тремя мародерами. На суде он пытался этот факт истолковать в свою пользу. "В целях укрепления дисциплины по моему приказанию, – сказал он, – были расстреляны Коптев, Михайлов и еще один – фамилии не помню..."

Но в суде  было доказано, что грабежи осуществлялись по указанию Павленко. Он же организовал вывоз материальных ценностей в СССР.  "Полковник" сумел договориться с представителями Управления вещевого и обозного снабжения Красной Армии и советской военной комендатуры города Штутгарт о выделении эшелона из 30 железнодорожных вагонов – якобы для возвращения "личного состава части" со строительной техникой на родину. На самом деле в теплушки загрузили целый гурт коров, табун лошадей, несколько легковых автомашин, 10 грузовиков, 5 тракторов, мотоциклы и другую технику, большое число мешков с сахаром, крупами и мукой. По пути домой в Польше и Белоруссии были распроданы несколько трофейных грузовиков и тракторов, 12 коров, около 20 лошадей. В качестве расчетной единицы павленковцы предпочитали золото. Реализация награбленного продолжилась в населенных пунктах Калининской области и Тульской областей.

Похищенное также использовалось для подкупа должностных лиц, Так, Тульскому облвоенкому Рижнёву "подарили" трофейную легковую машину за содействие в размещении "части" в Щекинском районе. Когда почти все вывезенное из Германии имущество было распродано, Павленко решил "демобилизовать" личный состав и ликвидировать УВС. В 1946 году в торжественной обстановке он раздал всем подчиненным денежные премии (на счету организации к тому времени накопилось около 3 млн рублей и более полумиллиона Павленко держал наличными), кроме того, многие получили часть "трофейного" имущества. Затем "отец-командир" вручил правительственные награды. Еще в Германии, как вспоминал старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Сергей Громов, принимавший участие в расследовании этого уникального уголовного дела, Павленко составил наградные листы почти на всех участников лжевоенной организации, а начальник района авиационного базирования подполковник Цыплаков, с которым у "полковника" сложились взаимовыгодные отношения, выхлопотал у вышестоящего командования более двухсот орденов и медалей для аэродромных строителей. Себя Павленко наградил тремя орденами.

К тому времени Павленко уже обзавелся семьей, приобрел в Калинине дом и вернулся в артель «Пландорстрой», где единодушно был избран руководителем. Но неуемная натура дельца помешала ему усидеть на месте: в 1948 году он решил вернуть свое детище - военно-строительную организацию - к жизни в мирных условиях. 

На след фиктивной в/ч вывели облигации госзайма

Осенью 1952 года в приемную заместителя председателя Совета Министров СССР Клима Ворошилова пришло письмо из города Львова от некоего Ефременко, который, по его словам, работает вольнонаемным "на строительном участке Управления военного строительства № 1". Он жаловался на то, что руководители собрали с вольнонаемных деньги на приобретение облигаций государственного займа, но самих облигаций выдали на меньшую сумму. Письмо направили для проверки в военную прокуратуру Прикарпатского военного округа. Факт мошенничества с ценными ликвидными бумагами подтвердился, но проверка показала, что военно-строительная организация, возглавляемая инженер-полковником Павленко Николаем Максимовичем в войсках округа не числится, о чем следователи и сообщили в Главную военную прокуратуру.

В ГВП, в свою очередь, запросили у Минобороны сведения о дислокации и подчиненности военно-строительной части, именуемой «УВС». Из министерства поступил обескураживающий ответ: такой организации в штате Вооруженных сил нет. Возникло предположение, что на территория приграничного военного округа строится особо секретный военный объект, но в Министерстве госбезопасности официально заверили прокуратуру, что никакого отношения к указанной строительной организации не имеют. А ответ из МВД на запрос Главвоенпрокуратуры гласил, что гражданин Павленко Николай Максимович числится во Всеюзном розыске по подозрению в хищении в 1948 году из кассы калининской артели «Пландорстрой» 339 326 рублей.

После допроса рабочих и служащих львовского "строительного участка УВС-1" и выемки всех документов была установлена дислокация "штаба" фиктивной воинской части – столица Молдавской ССР Кишенев, а затем – и строительных участков на Украине, в Молдавии, Белоруссии, Литве, Латвии и Эстонии. Штаб в Кишиневе ничем не отличался от штабов воинских частей Вооруженных сил. Ворота с красными звездами, несение караульной службы, пост № 1 у "знамени части", проведение по распорядку дня боевой подготовки и политзанятий. В ходе операции в Кишиневе были изъяты 9 автоматов, 21 карабин, 3 ручных пулемета, 19 пистолетов и револьверов, 5 гранат и более 3000 патронов, 13 круглых печатей и штампов, множество фальшивых паспортов, служебных удостоверений, бланков.



В задержании организаторов и участников аферы, масштабы которой поражали, участвовали чекисты и оперативники правоохранительных органов этих республик, а к расследованию подключались прокуратуры многих регионов СССР и ведомственные надзорные органы. Всего в течение 14 ноября 1952 года по всей стране были задержаны более 300 человек, из них около 50 так называемых офицеров, сержантов и рядовых. Залегшего на дно Павленко арестовали 23 ноября. В уголовном деле есть словесный портрет "полковника", сделанный одним из арестованных: "Он среднего роста, фигура полная, почти толстая, носит очки с черной отделкой, волосы седые, голова бритая, глаза карие, живот большой". Ордер на арест Павленко за № 97 подписал заместитель министра госбезопасности Молдавской ССР подполковник ГБ Семён Цвигун, в будущем – заместитель председателя КГБ СССР. При обыске в кабинете Павленко нашли новенькие погоны генерал-майора, это звание он намеревался "присвоить" себе в ближайшее время.

Парк УВС насчитывал 32 автомобиля, 6 тракторов, 2 экскаватора. Уголовное дело начало пополняться материалами с грифом "Совершенно секретно", в которых перечислялись десятки «предприятий и организаций, вступивших в хозяйственные отношения со строительными участками УВС-1». Среди них – тресты «Львовуголь» и «Западшахтострой», Золочевское шахтоуправление министерства угольной промышленности Украины, СМУ-2 треста «Белхладстрой» министерства мясной и молочной промышленности Белоруссси, Кишиневский винзавод «Гратиешты», Тираспольский винзавод, УНР-193 министерства строительства предприятий машиностроения и многие другие заказчики.

Установлено, что в общей сложности преступниками только за период с 1948 по 1952 год было заключено с государственными учреждениями и ведомствами 64 договора на общую сумму более 38 миллионов рублей. Счета УВС-1 были открыты в 21-м отделении Государственного банка СССР, через которые были обналичены более 25 млн рублей. Большая часть этих денег осела в карманах Павленко и его подельников.

Расследование также установило, что на территории Молдавской ССР группа Павленко привлекла к своей деятельности министра пищевой промышленности Цуркана и его заместителей Азарьева и Кудюкина, первого секретаря Тираспольского горкома партии Лыхваря, секретаря Бельцкого горкома Рачинского (их дела были рассмотрены на заседании Бюро компартии Молдавии: заместители министра были уволены, партийные функционеры отделались выговорами). Среди тех, кто был втянут Павленко в орбиту преступной деятельности, в деле фигурируют также представители Минобороны и МВД, военные комиссары и военпреды предприятий, чиновники банковских учреждений и командиры воинских частей.

Следствие по уголовному делу № 0098-53, разбухшего до 146 томов, велось в течении 2 лет, обвинительное заключение было передано в военный трибунал Московского военного округа. Судебное разбирательство, начавшееся 10 ноября 1954 года, заняло 5 месяцев. За это время два адвоката главного фигуранта дела были увезены в больницу с инфарктом. Павленко и ближайшим подельникам (всего 17 человек) инкриминировали преступления, предусмотренные статьями 58-7 (подрыв экономической мощи государства), 58-10 (антисоветская агитация и пропаганда) и 58-1 (контреволюционная деятельность) УК РСФСР, но по двум последним статьям суд оправдал Павленко.

Оглашение приговора длилось несколько недель и завершилось 4 апреля 1955 года. В нем, в частности, указывалось, что «как по тяжести совершенных преступлений, так и неискренности перед судом подсудимый Павленко снисхождения не заслуживает, и по его делу смягчающих обстоятельств не усматривается». Павленко по совокупности совершенных преступлений был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу, с конфискацией лично принадлежащего ему имущества. Остальные подсудимые были приговорены к лишению свободы на сроки от 5 до 20 лет с поражением в правах и конфискацией имущества. Вольнонаемные работники, не посвященные в истинную подоплеку УВС, уголовному преследованию не подвергались.

В соответствии с действовавшим на тот момент законом приговор в отношении всех осужденных по статье 58-7 являлся окончательным и кассационному обжалованию не подлежал.

Семья Павленко, как вспоминала его дочь Алла, получила извещение о смерти с прочерком в графе "Причины смерти". Дочь вспоминает отца всегда в светлых тонах, а сын Олег обсуждать эту тему неизменно отказывался.   

"Я очень много сделал для Победы..."

На суде Павленко не признал себя виновным в подрыве экономической мощи государства  "Я очень много сделал для Победы..." – говорил он. Эту точку зрения разделяет и экономист Марк Массарский, который в 2009 году заявил: "Я думаю, что если выносить экономический вердикт, то он должен быть таким: "Невиновен!" Более взвешенно подошел к оценке деятельности Павленко военный судья в отставке Вячеслав Звягинцев, который, не отрицая, что УВС много и хорошо строило, обратил внимание на серьезные общеуголовные преступления, совершенные Павленко: "Конечно, же, он преступник с точки зрения закона".

До сих пор остается открытым вопрос о том, почему стало возможным десятилетнее существование фиктивной воинской части. Военный эксперт, бывший сотрудник органов госбезопасности Дмитрий Окунев считает, что Павленко – агент НКВД, и обращает внимание на то, что строительный отряд получил стрелковое оружие именно с разрешения органов госбезопасности под предлогом охраны дорожных рабочих УВС на Западной Украине от нападений бандероцев. Другие исследователи этой истории утверждают, что Павленко умел убедить окружающих в том, что строительство дорог – прикрытие, основная, стратегическая, деятельность его УВС строжайше засекречена. Эту версию должно было подкреплять наличие в управлении "особого отдела", который возглавлял Юрий Константинер, свояк Павленко. 

[mrv]

Супермошенник! )

[Alina]

"Доллары можно печатать дома – это элементарно, как заваривать кофе"

https://pravo.ru/process/view/125685/


_{САМЫЙ ЗНАМЕНИТЫЙ ФАЛЬШИВОМОНЕТЧИК РОССИИ - ВИКТОР БАРАНОВ.}

Его поддельные купюры в 25 и 50 рублей признали "внешне близкими к подлинным купюрам и трудно опознаваемыми в обращении", а его самого – умным и очень опасным для общества. Но Виктор Баранов, самый известный фальшивомонетчик СССР, утверждал, что деньги его "абсолютно не интересовали", а подделывал он их ради самоутверждения. После выхода на свободу талантливый самоучка консультировал правоохранителей, преступники же предлагали ему за технологию изготовления суперфальшивок огромные деньги – но её Баранов скрывает по сей день.

"Я – фальшивомонетчик"

12 апреля 1977 года на колхозном рынке Черкесска, столице Карачаево-Черкесской Республики, милиция задержала мужчину, который разменял у одного из торговцев двадцатипятирублевую купюру. Внимание на него обратили не случайно: начиная с 1974 года, в разных регионах страны в руки банковских работников стали попадать поддельные 25- и 50-рублевые купюры образца 1961 года. Всего за три года в отделениях Госбанка СССР более чем в 70 городах изъяли из обращения 46 "полтинников" и 415 "четвертаков". Все они, как установили специалисты Гознака, были изготовлены одним способом. Сколько их еще могло оказаться у населения, сказать не мог никто. В связи с обнаружением поддельных дензнаков возбудили уголовное дело № 193 по ст. 87 УК РСФСР – Изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг. Со временем к нему приобщили еще около сотни аналогичных дел.

Расследование вели параллельно Главное следственное управление МВД и Комитет госбезопасности СССР, о ходе розыскной работы докладывали Генеральному секретарю ЦК КПСС. Но выйти на разветвленную, как полагали в обоих ведомствах, сеть фальшивомонетчиков и сбытчиков их продукции, поставивших свой промысел на широкую ногу, долгое время не удавалось. Из тупика московских оперативников вывела новая информация, полученная от Госбанка: в начале 1977 года в Ставропольском крае за короткое время обнаружили в обороте 86 "дубликатов" двадцатипятирублевок, вышедших из-под уже знакомого экспертам Гознака подпольного печатного станка. Было решено развернуть на Ставропольщине и в соседних регионах Северного Кавказа оперативно-розыскные действия. Местные органы внутренних дел по распоряжению министерства обязали руководителей магазинов и рынков немедленно сообщать милиции о покупателях, просивших разменять пятидесятирублевую или двадцатипятирублевую – по тем временам, четверть зарплаты для многих советских граждан – купюру. В свою очередь те доводили информацию до продавцов, кассиров и рыночных торговцев. Один из них и навел следствие на подозреваемого.

12 апреля местный житель Магомедалиев продавал на городском рынке мясо, когда к нему обратился мужчина по поводу размена двадцатипятирублевой купюры. После того как тот отошел от прилавка, Магомедалиев согласно инструкции, полученной в конторе рынка, указал на него двум милиционерам, которые оказались поблизости. Торговца вместе с задержанным доставили в ближайшее отделение милиции в качестве свидетеля. Там выяснилось, что владельцем крупной купюры оказался 36-летний житель Ставрополя Виктор Баранов. После личного обыска у него изъяли еще 77 купюр номиналом по двадцать пять рублей. До установления их подлинности экспертами Баранов мог оставаться в статусе подозреваемого в сбыте поддельных денег, но сам он после обыска сделал неожиданное признание: "Я – фальшивомонетчик".

Деньги "второго" сорта

Всё или почти всё можно подделать – письма Шекспира и картины Ван Гога, южноафриканские алмазы и швейцарские часы, французские вина и шотландский виски, японскую радиотехнику и немецкие бытовые приборы, американские авторучки и финское сливочное масло, диплом о высшем образовании и удостоверение сотрудника ФСБ, английские фунты и китайские юани... Мудрец сказал: "Все на свете поддается подделке – кроме истины. Потому что фальшивая истина перестает быть истиной". Но ценностями, как только подделка обнаружена, перестают быть также и фальшивые бриллианты, и контрафактыне духи "от Christian Dior", и авизо, и денежные знаки.

Появление на рынке контрафактных изделий "второго сорта", фальсифированных платежных документов и банкнот оборачиваются материальными издержками как для частных лиц и известных фирм-производителей, так и для государства. Например, ущерб экономике страны от фальшивых "чеченских" авизо в начале 90-х годов прошлого века оценивался в триллионы рублей: по данным МВД РФ, только за 1992-1994 годы из девяти банков Чечни в коммерческие кредитные организации России поступило 485 фальшивых авизо на сумму 1 трлн руб., которые утекли в частные карманы. А широкое распространение в платежных системах "липовых денег" приводит к тому же к издержкам нематериального рода: оно вызывает массовую реакцию недоверия населения к подлинным денежным знакам.

Экскурс – сбережения "под матрасом"

Фальшивомонетничество возникло практически одновременно с деньгами. Поэтому борьба между эмиссионными властями и фальшивомонетчиками продолжается до нашего времени. В 2014 году в банковской системе России было выявлено более 80 200 фальшивых банкнот и 216 отчеканенных кустарным способом монет – юбилейных, памятных и инвестиционных. Годом раньше этот показатель составлял, по данным Центробанка, 71 433 поддельных дензнака. Таким образом, количество подделок выросло на 12,3 %. Наиболее подделываемый номинал – банкнота в 5000 руб. На нее пришлась почти 61 тысяча подделок – 76 % от общего количества обнаруженных фальшивок за год. По сообщениям директора департамента наличного денежного обращения ЦБ РФ Александра Юрова, на каждый миллион банкнот, находившихся в обращении в 2014 году, пришлось около 12 поддельных купюр. В 2013 году данный показатель был равен 11. В то же время, по его словам, доля подделок в общей массе наличности в России по сравнению с рядом развитых стран невелика. Так, например, в еврозоне в 2013 году из каждого миллиона обращающихся банкнот 48 оказались фальшивыми, а скажем, в Канаде – 29.

Согласно одному из последних социологических опросов, которые периодически проводит банк России, только 32 % респондентов сообщили, что хранят сбережения на счетах в банках, а 43 % опрошенных заявили, что предпочитают свободные деньги хранить "под матрасом". По словам финансового чиновника, самые масовые в использовании банкноты – 50, 100 и 500 рублей, на пятитысячную банкноту в структуре наличной денежной массы приходится наибольшая доля по сумме, но удельный вес таких купюр в общем количестве банкнот небольшой. Она в основном и используется для "матрасного" хранения, подчеркнул Юров. Гарантий, что среди них нет фальшивых купюр, которые будут появлятсья в обороте по мере их использования населением для наличной оплаты товаров и услуг, нет.

Он рассказал, что ЦБ с периодичностью примерно в семь лет совершенствует защитные комплексы наиболее часто подделываемых номиналов, в том числе признаки, по которым подделки могут определять сами граждане. Последняя модернизация банкнот номиналом 500, 1000 и 5000 рублей была произведена в 2010 году. Сейчас в главном банке страны уточняется вопрос продолжения усовершенствования ряда защитных элементов, которые, кроме всего прочего, обеспечивают возможность проверки подлинности различными категориями пользователей.

Диверсия ЦРУ или халатность Гознака?

Уровень защищенности советских банкнот 1961 года выпуска от подделки с сегодняшней точки зрения был сравнительно невысоким, но, тем не менее, вплоть до 1993 года он противостоял фальшивомонетчикам: кустари не могли на равных соперничать с технологиями Гознака, где работали высокопрофессиональные специалисты, использовавшие лицензионное оборудование. Ставрополец Виктор Баранов стал одним из немногих, кто сумел столь искусно подделать денежные билеты достоинством 25 и 50 рублей.
Специалисты, проводившие экспертизу "барановских денег", были уверены, что запустить технологический процесс для создания подделок такого уровня кустарным способом невозможно. Они полагали, что подделки печатались с матриц, вынесенных из типографии Гознака. Это заключение побудило следователей МВД отработать версию о причастности к подделке сотрудников Гознака. Она проверялась в течение года: под оперативным наблюдением оказались работники полиграфических предприятий, печатавших деньги, и НИИ Госзнака, в которых трудились сотни печатников, граверов, художников-гильоширов, химиков и других специалистов. От этого следа отказались только после того, как сами гознаковцы обнаружили, наконец, на поддельной купюре трудноразличимое отступление от их технологии.

Еще одну рабочую версию, что против СССР осуществляется финансовая диверсия со стороны иностранной державы, выдвинули в КГБ. Она имела право на существование: так, спецслужбы "третьего рейха" в конце 30-х годов прошлого века наладили в типографии "Аугуст Петрик" в окрестностях Берлина изготовление фальшивых фунтов стерлингов. Инициаторами и организаторами акций, направленных против Англии, объявившей Германии войну, стали президент имперского банка Ялмар Шахт, обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих и группенфюрер СС Вальтер Шелленберг. Клише были изготовлены в лаборатории службы безопасности, специализировавшейся на изготовлении поддельных документов. Немецкие специалисты решили несколько технологических задач по подделке так называемой восковки, необходимой для изготовления английской валюты, а также по изготовлению бумаги, на которой печатались "родные" фунты. Перед нападением на Советский Союз в 1941 году типография переключилась на рубли.

В СССР также прибегали к валютным диверсиям. В начале 30-х годов чекистами была разработана операция "Доллар" с целью "пополнить запасы валюты, необходимые для успешного выполнения пятилетки". Подробности этой операции стали известны благодаря генералу Александру Орлову (Льву Фельдбину), экс-руководителю отделения экономической разведки Иностранного отдела ОГПУ, а затем резиденту разведки в Испании, который в 1938 году перебежал на Запад, где после смерти Иосифа Сталина в 1953 году опубликовал в американском журнале "Лайф" мемуары под названием "История сталинских преступлений". Об операции "Доллар" он писал, в частности, что отличить поддельные "баксы" можно было только с помощью микроскопического исследования, которое позволяло обнаружить мелкие неточности в изображении Бенджамина Франклина на стодолларовой купюре. Тем не менее, по свидетельству Орлова, ОГПУ было приказано использовать значительную часть фальшивок на рынках Китая и стран Латинской Америки. Подделку в партии валюты, доставленной в Федеральный резервный банк США из немецкого "Дойче банка", заподозрил рядовой банковский клерк в Нью-Йорке. Эксперты подтвердили сомнения служащего в подлинности долларов.

"И Ленин такой молодой..."

Любопытно, что Баранов при изготовлении своей первой 50-рублевой купюры также допустил неточность именно в портрете: создатель Советского государства выглядел моложе, чем на государственных ассигнациях. "Банкнота у меня получилась один к одному, только Ленин молодой. Словно в песне: "И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди", – вспоминал Баранов в беседе с журналистами после своего освобождения. Но в отличие от чекистов, он проявил предусмотрительность и продолжил совершенствовать этот номинал, после чего начал изготавливать клише самой ходовой и защищенной купюры – 25 рублей. "Вот был бы рубль самый сложный, я бы рубль сделал. Меня абсолютно деньги не интересовали", – утверждал десятилетия спустя Баранов в газетных и телевизионных интервью, неизменно подчеркивая, что изготовлением фальшивок он занялся для самоутверждения и еще для финансирования своих многочисленных рационализаторских предложений, которые в большинстве своем оставались невостребованными.

Следственные органы, в затем и суд не согласились с бескорыстными мотивами, якобы побудившими Баранова заняться рискованным промыслом, который жестко преследуется в любом государстве. В 1996 году "Коммерсант" писал, что он изготовил 1 249 двадцатипятирублевых банкнот и 46 пятидесятирублевых на общую сумму 33 545 рублей. До задержания Баранов успел сбыть 45 купюр по 50 рублей и 851 – по 25 рублей на общую сумму в 23 525. Кроме того, во время обыска по месту жительства у Баранова нашли кроме партии готовых двадцатипятирублевок еще и около 900 их заготовок.

По-советски на широкую ногу

Баранов в 1976 году уволился с работы, тем не менее нужды в средствах не испытывал, доказывало обвинение: он приобрел автомобиль "Ниву", дарил супруге золотые ювелирные изделия и делал дорогостоящие презенты близким родственникам. Баранов же пытался убедить следователей, прокуроров и судей, что за автомобиль он заплатил из честных трудовых сбережений. "В рестораны я не ходил, не курил, не пил, девчат у меня не было. И телевизора не было, был только маленький холодильник. Мне не нужно было – я занимался работой", – говорил он журналистам. Супруге, подчеркивал он, много денег не давал – 25, 30, 50 рублей. "Жена однажды спросила, откуда деньги, – вспоминал Баранов. – Я сказал, что предлагаю свои изобретения заводам". Реализованные за поддельные купюры деньги, по его словам, уходили в основном на совершенствование печатного, гравировочного оборудования, приобретение различных полиграфических материалов, химических реактивов и многого другого, необходимого для того, чтобы "дубликаты" приблизились к требованиям банковского контроля.


_{Баранов во время следственного эксперимента в своей подпольной типографии. Фото с сайта www.anaga.ru}

"К своей славе в узких кругах я шел двенадцать лет"

Прежде чем запустить в оборот первые фальшивки, Баранов на профессиональном уровне овладел специальностями полиграфиста, художника, фотографа, химика, гравера. Он разработал собственную технологию изготовления бумаги, не уступающей по качеству гознаковской, а также состав для травления меди, с помощью которого готовилась матрица – основа оттиска будущей банкноты. Его реактив из четырех компонентов, как утверждают некоторые источники, впоследствии не один год использовался в типографии Гознака и давал большую экономию времени. Сконструировал Баранов и "шаровую мельницу" для размешивания красок. Процесс изготовления краски для глубокой печати занял у Баранова около двух лет. Еще больше времени ушло на технологию нанесения водяных знаков в кустарных условиях – три года.

Такое глубокое проникновение в различные отрасли знаний тем более удивительно, что у Баранова не было не только высшего образования, но даже и среднего специального. В школе он одинаково успевал по всем предметам, но в число особо любимых входило рисование. Он посещал художественный кружок, копировал гуашью пейзажи известных художников. После окончания седьмого класса Баранов продолжил учебу в профтехучилище, стал плотником-паркетчиком. Вторую специальность – водителя – он получил на курсах в ДОСААФ. Она пригодилась после службы в армии: Баранов одно время был водителем-экспедитором в Ставропольском крайкоме КПСС.

В одном из своих интервью после освобождения из зоны Виктор Иванович подчеркнул: "К своей славе в узких кругах я шел двенадцать лет" – столько времени, по его подсчетам, заняла всестороняя подготовка к массовому выпуску фальшивых денег, начавшаяся в конце 60-х годов. Популярная в свое время московская газета "Очная ставка" опубликовала в 2003 году выдержки из показаний Баранова. Подследственный рассказал на допросах, что решил начать с проникновения "в тайну печати – как высокой, так и глубокой". "По роду работы мне приходилось бывать в типографии издательства газеты "Ставропольская правда", – объяснял он следователю, – там я имел возможность увидать клише высокой печати. Бывая в типографии, я начал собирать там различную бумагу (образцы), считая, что она может в дальнейшем служить образцами для исследования при подготовке производства водяных знаков. Я понимал, что примитивный подход к решению этой проблемы результатов не даст. Поэтому я вскоре выехал в Москву в Библиотеку им. Ленина для изучения полиграфической литературы, имеющейся там".

Книги и учебники по полиграфии и цинкографии он конспектировал, несколько раритетных изданий, по его признанию, сумел вынести из здания бибилитотеки. После этого он объездил столичные букинистические магазины, где отобрал еще несколько книг, относящихся к полиграфическому производству.


_{Центральный музей МВД. Баранов демонстрирует журналистам свое оборудование, ставшее экспонатами. Фото с сайта www.miradox.ru}

"Очень умен и очень опасен для общества"

После задержания Баранова в Черкесске, его доставили в краевой центр. В МВД и КГБ по-прежнему считали, что рынок засоряет фальшивками большая группа преступников, а Баранов в лучшем случае является одним из рядовых сбытчиков фальшивых кредиток, который по каким-то причинам покрывает сообщников и берет всю ответственность на себя. Только после обыска в подпольном "цеху" Баранова, расположенного в сарае, органам пришлось признать, что они недооценили бывшего водителя-экспедитора. В помещении были обнаружены разукомплектованные детали печатного пресса и других технических приспособлений; Баранов словно предчувствовал свой арест и собирался утопить их в озере – готовые клише купюр достоинством 50 и 25 рублей, библиотечку литературы по полиграфии и электротехнике, производству форм глубокой печати и изготовлению клише, по теории и практике современной цинкографии и технике репродукции, а также уже готовые "дубликаты" советских дензнаков.

На Баранова, как на изготовителя подделок, указывал изъятый здесь же блокнот с "реестром" имеющихся или требующихся материалов, красок, реактивов, а также несколько общих тетрадей с собственноручными выкладками изобретателя-самоучки, в которых тот много лет подряд фиксировал результаты работы по подготовке к запуску "денежного станка". Во время следственного эксперимента Баранов собрал печатный пресс и продемонстрировал весь цикл подготовки к изготовлению поддельных денег, завершив его отпечатком оборотной стороны нескольких денежных знаков разного достоинства. Как писал "Коммерсантъ", по результатам всех следственных экспериментов был снят шестичасовой учебный фильм для специалистов Гознака и следственных органов (а оборудование Баранова после его осуждения заняло место в Центральном музее МВД).
В Бутырской тюрьме, куда Баранова перевезли из Ставропольского СИЗО, его, кроме следователя Павла Лукашова, опросили специалисты Гознака. Им фальшивомонетчик рассказывал о своем составе для снятия окислов меди при травлении клише, технологии производства бумаги и нанесения водяных знаков, охотно отвечал на многочисленные вопросы профессионалов. По итогам "обмена опытом" один из чиновников Гознака писал в своем заключении для руководства: "Изготовленные Барановым В. И. поддельные денежные билеты достоинством 25 и 50 рублей внешне близки к подлинным купюрам и трудно опознаваемы в обращении. Именно поэтому данная подделка являлась очень опасной и могла вызвать недоверие населения к подлинным денежным знакам". Кроме того, он дал своему собеседнику-арестанту следующую характеристику: "...Очень умен и очень опасен для общества".

Продолжение ниже...

[Alina]

О чем министр МВД Щёлоков попросил заключенного Баранова

Процесс над Барановым проходил в его родном городе весной 1978 года. Фальшивомонетчик отказался от услуг адвоката и защищал себя сам. Статья 87 УК РСФСР за изготовление с целью сбыта, а также сбыт поддельных государственных казначейских билетов, билетов Госбанка СССР, металлической монеты, государственных ценных бумаг или иностранной валюты предусматривала лишение свободы на срок от трех до пятнадцати лет с конфискацией имущества. За те же действия, совершенные в виде промысла либо организованной группой – на срок от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества. Обвинение просило назначить Баранову наказание по высшему пределу – пятнадцать лет.

В некоторых интернет-изданиях можно прочитать, что Баранов чудом избежал исключительной меры наказания – смертной казни. Но статья 87 УК РСФСР в редакции того времени ее не предусматривала, применение расстрела допускалось за измену Родине (ст. 64), шпионаж (ст. 65), террористический акт (ст. ст. 66 и 67), диверсию (ст. 68), бандитизм (ст. 77), умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, указанных в ст. 102 и пункте "в" ст. 240 действующего тогда Кодекса, а в военное время или в боевой обстановке – и за другие особо тяжкие преступления в случаях, специально предусмотренных законодательством Союза ССР.

Ставропольский краевой суд все же учел чистосердечное раскаяние Баранова, помощь следствию и сотрудничество с Гознаком и снизил срок наказания, запрашиваемого прокурором, но не на много. 10 марта 1978 года судья провозгласил приговор: 12 лет лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима. Баранова этапировали в одну из колоний Ульяновской области, где его использовали на тяжелых строительных работах. В заключении Баранов по просьбе министра МВД СССР Николая Щёлокова подготовил справку о недостатках, присущих, на его взгляд, защитным системам советских денег и изложил свои соображения по их усилению. Возможно, благодаря этому, Баранову сочли возможным смягчить условия исполнения наказания: его выслали на поселение в п. Колва Пермской области, что в те годы применялось крайне редко и главным образом в отношении диссидентов. Но это произошло после того, как он отбыл в колонии большую часть назначенного судом срока. Осводился Баранов в 1990 году.

"Пусть убивают, но эту тайну я не отдам"

После выхода на свободу талантливый самоучка вернулся в Ставрополь и занялся изобретательством. В 1996 году журналисты издания "Коммерсантъ-Власть" сообщали, что Баранов "разрабатывает краску для автомобилей, которая не сгорает и не трескается при сгибе металла, духи, туалетную воду, сверхстойкий лак для ногтей, безотходную технологию получения бумаги из макулатуры, производства облицовочной плитки, моющихся обоев". При личной встрече с бывшим фальшивомонетчиком они записали его высказывания о денежных знаках. "Новые деньги потрясли своей красотой, увлекли таинственными, будто бы заколдованными линиями", – это он о денежной реформе 1961 года. О банкнотах, выпуск которых начался в 1993 году: "У современных наших денег есть все. Бумага – последнее слово техники. Защита – столько степеней, и каждая – как линия Маннергейма! Лучше доллара. Но подделать можно". И добавил: "Я могу сделать деньги любой страны. Доллары можно печатать дома элементарно, как заваривать кофе".

К слову, самыми крупными фальшивомонетчиками за всю историю хождения американских долларов стали канадцы Реаль Дюпон и Джозеф Багдасарян. Дюпон и три его брата изготовили и сбыли через посредников более $100 млн, причем цена "дюпоновского" доллара в начале хождения составляла 15-20 % от номинала, превращаясь в 50 % у сбытчика на конце цепочки. Результаты на этом поприще у Багдасаряна оказались намного скромнее, но тоже впечатляют: он успел запустить в оборот около $15 млн. В Великобритании в этом ряду нередко называют Маркуса Глиндона: на его счету – производство более 14 млн фунтов стерлингов. Причем он предпочел чеканку фальшивых монет достоинством в 1 фунт. Баранов же в своей стране получил "титул" "фальшивомонетчика СССР № 1".

"Евро – никудышние деньги"

Журналист правового издания "Гарант.Ру" встретился с Барановым уже в начале двухтысячных и поинтересовалась тем, насколько хорошо защищены от подделок российские рубли. "Я считаю, что Гознак преуспел: защищать больше, в принципе, нет смысла. Деньги все равно будут подделывать вне зависимости от степени защиты, – ответил он.– ... Надо создать социальные условия, чтобы люди не хотели их подделывать". Во время той беседы Баранов довольно резко отзывался о евро, назвав их "никудышними" с точки зрения размера, использованной краски и степени защиты. И подчеркнул, что они являются легкой добычей для "мастеров подобного жанра" – фальшивомонетчиков.

Баранов рассказал, что его по старой памяти несколько раз приглашали в правоохранительные органы в качестве консультанта по вопросу подделки американских долларов. "Дали мне лупу. Я начал рассматривать, но ни одной достойной купюры не увидел, – подчеркнул он. – С такими недоделками я бы никогда не стал связываться. Если у меня не получались какие-то технические нюансы, например не пропечатывался номер, я всегда сжигал купюру. Поэтому мне не стыдно за свою продукцию, потому что это величайший труд плюс талант". А когда Германова высказала предположение, что к нему наверняка обращались и с просьбами продать тот или иной его "патент", Баранов его подтвердил: "Предлагали продать технологию водяного знака за 100 тысяч долларов, Но я отказался. Пусть убивают, но эту тайну я не отдам. Она не моя – это тайна государства".

Одна из последних больших публикаций о "фальшивомонетчике СССР № 1" появилась в "В аргументах недели" в 2010 году. Издание сообщало, что Баранов открыл было фирму "Франза" по выпуску духов, но через несколько лет фирма закрылась, не выдержав конкуренции с валом дешевой зарубежной парфюмерии. "Коробочки у них были красивые, а внутри – туфта", – прокомментировал Баранов. Затем, по словам автора статьи, последовала череда новых барановских изобретений: керамическая автомобильная краска, устойчивая к кислотам и щелочам, мебель из бумажных отходов, мебельный лак на водяной основе, клей-паста, легкий кирпич, лечебный бальзам. Кое-что из изобретений, по словам Баранова, удавалось пристроить, за что-то получить авторские отчисления. А еще по заказу одной московской фирмы бывший фальшивомонетчик разработал собственную систему торговой защиты, которая, по его словам, намного эффективнее штрих-кодов.

[Alina]

Все новое - давно забытое старое!

Дело об изготовлении вредных для армии сухарей, 1878г.

https://diletant.media/articles/45346914/?utm_source=telegram&utm_medium=messenger

[Alina]

Подпольный миллионер Константин Коровко

При словах «подпольный миллионер» вспоминается Александр Корейко из «Золотого телёнка». Но в России начала 20-го века действовал не менее колоритный персонаж.

https://diletant.media/articles/45316500/
Автор: Елена Минушкина

В справочных изданиях Константин Михайлович Коровко характеризуется коротко — российский аферист. И несколькими строками ниже неизменно упоминается, что он являлся прототипом подпольного миллионера Александра Корейко, одного из центральных персонажей бессмертного «Золотого телёнка» Ильфа и Петрова.

Вы не можете просматривать это вложение.
_{Иллюстрация к роману «Золотой телёнок», Кукрыниксы.}

Однако, когда читаешь об аферах, придуманных и мастерски реализованных Коровко, возникает вопрос — что же общего? Один сколотил капитал до революции, когда для ведения частного бизнеса не было препятствий. Он открывал одно за другим коммерческие общества, продавал паи, выдавал ссуды и обогащался, на первый взгляд, законно. Правда, все его грандиозные проекты и предприятия на деле оказывались фикциями и пирамидами. Другой развернулся уже после революции, когда основная задача была — обвести вокруг пальца молодое советское государство. Тем не менее эти персонажи очень близки, и описать их сходство можно одним коротким фрагментом «Золотого телёнка». Корейко, прибывший на строительство электростанции в «небольшой виноградной республике», ищет, на чём бы заработать, и открывает типографию.

«Сперва понадобились оборотные средства. Их пришлось взять из денег, ассигнованных на постройку станции. Других денег в республике не было.

- Ничего, — утешал он строителей, — запомните: с этой минуты вы будете только получать».

Примерно то же самое обещал своим вкладчикам, пайщикам и партнёрам по бизнесу Константин Михайлович Коровко. И весьма преуспел.

Кто вы, господин Коровко?

Константин Михайлович Коровко родился в 1876 году в станице Уманской на Кубани. Получил прекрасное образование, закончил сначала сельскохозяйственный, а потом Санкт-Петербургский технологический институт. Однако реализовался не как агроном или инженер, а совсем на другом поприще. Первое своё «виртуальное» предприятие Константин организовал в родной станице — там якобы открылся фарфоровый завод, которого на деле не было. Но страховую премию за него Коровко благополучно получил.

После этого уже в Петербурге он вёл торговлю велосипедами, лошадьми (старых кобыл с помощью нехитрых ухищрений приводили в тонус и продавали как молодых). Выручив на биржевых спекуляциях почти четверть миллиона рублей, Коровко вложил их в различные прииски по всей России: нефтяные, соляные, золотые и т. д. Но этого ему было мало, и в 1909 году на Невском проспекте открылся «Банкирский дом Русской промышленности».

Вы не можете просматривать это вложение.
_{Здание на Невском проспекте, в котором находился банк Коровко.}

Деньги к деньгам

То, что Банкирский дом Коровко — контора серьёзная, сомнений не вызывало. Богатая обстановка, конторские книги с золочёными корешками, мягкие кресла... Фактическая наличность банкирского дома составляла всего 700 рублей, но это выяснилось уже позже.

Банк привлёк некоторое количество пайщиков и начал работать, осуществляя в основном онкольные операции, то есть выдавать срочные ссуды под залог ценных бумаг. Их особенностью является то, что заёмщик должен вернуть деньги банку по требованию, on call. Если переданные банку в залог ценные бумаги падали в цене, банк тут же мог потребовать возвращения ссуды или увеличения обеспечения.

Коровко охотно принимал в залог ценные бумаги, которые не котировались на российских биржах. Оперативно проверить, упали они в цене или нет, было затруднительно, а востребовать ссуды обратно под предлогом невыгодных котировок можно. Как выяснилось позже, никакие реальные операции с ценными бумагами банк Коровко вообще не совершал, создавал видимость. Но в результате Константину Михайловичу удалось присвоить около 100 тысяч. Когда несколько лет спустя дошло до ликвидации Банкирского дома, то оказалось, что общий убыток клиентов превысил 300 тыс. рублей, а в кассе банка осталось всего... 18 копеек.

Фикцией оказалось и «Каспийско-Романинское нефтяное общество», также организованное Коровко. Одним из его учредителей выступил князь Тарханов, были и другие высокопоставленные пайщики. Под громкие имена привлекали новых инвесторов, Коровко разослал сотни рекламных буклетов по провинции. Всего-то и надо было приобрести небольшой пай, а дальше, как говорил Александр Корейко: «С этой минуты вы будете только получать».

Чтобы убедить будущих и настоящих пайщиков в том, что дела идут прекрасно, Коровко брал в аренду цистерны, нефтеналивные суда и участки земли. Конторские книги заполнялись произвольно, никаких реальных сведений там не указывали. Но для пайщиков информация подавалась в исключительно выгодном свете. В отчёте за 1908 год читаем: «Правление обращает Ваше внимание на совершенно исключительную, чрезвычайно счастливую случайность приобретения нами земель в Сураханах, долине Карачхура, Ясамальской долине и в Романах (Азербайджан — прим. ред.), притом в самый благоприятный момент, так как цены на нефть уже несколько лет твёрдо держатся на уровне в среднем 25 коп. за пуд». Как не вспомнить Александра Ивановича Корейко и «Промысловую артель химических продуктов «Реванш»», в которой из одной бочки в другую переливалась вода. Но бочки были снабжены таким количеством красивой аппаратуры, что создавалось впечатление активной и очень успешной работы.


_{Иллюстрация к роману «Золотой телёнок», Кукрыниксы.}

В итоге Коровко присвоил на недобытой нефти более 150 тысяч, а на момент его ареста в кассе процветающей нефтяной компании (где работал брат нашего героя Александр) осталось каких-то 220 рублей.

Соль земли

По тому же принципу строилась работа Брянцевско-Преображенского соляного общества. Внешне всё опять выглядело законно и благонадёжно. В 1909 году Константин Михайлович заключил договор с землевладелицей Анной Кишинской и приобрёл право разрабатывать соляные залежи на её участке в Бахмутском уезде (Екатеринославская губерния, сейчас — Донецкая область). Около 170 гектаров земли были отданы в разработку на 30 лет. Сразу после заключения договора Коровко, как и было положено по условиям документа, приступил к строительству шахт. За два года одна из них углубилась на 98 метров, вторая — примерно на 45. Учитывая, что некоторые соляные пласты в Бахмуте залегают на глубине порядка 300 м, шахты до соли, скорее всего, не дошли. На территории, где «велись разработки» стояло ещё несколько построек, в том числе казармы, землянки и котельные. Отдельно стоит упомянуть две дымовые трубы высотой около 8 метров каждая.

Примерно в двух верстах от «успешного предприятия» проходила железная дорога, от которой хорошо было видно дымящие трубы. Коровко нанял пару человек, чтобы они топили котельные и поддерживали видимость работы. Время от времени на территории что-то копали, строили и перевозили с места на место, казалось, добыча соли в разгаре и вот-вот начнёт приносить деньги.

Построив эту декорацию, Коровко снова начал продавать паи. Самый дешёвый стоил 100 рублей, и пока крупные инвесторы думали, мелкие шли десятками. К началу 1910 года у общества было уже больше 250 пайщиков, которые в совокупности принесли около 160 тыс. рублей.


_{Здание шахты, построенной на землях Коровко.}

Одним из них стал отставной гусарский полковник Шульц, вложивший в дело значительную сумму. В отличие от остальных пайщиков, которые доверяли отчётам Коровко, он поехал в Бахмут лично. Убедившись, что фактически работают только дымовые трубы, Шульц начал разбираться, потребовали ответа и другие пайщики. В итоге выяснилось, что Вера Коровко, жена Константина Михайловича, полноправный учредитель товарищества, давно уступила свою долю мужу (около 25 тыс. рублей). Третьим учредителем был уже упоминавшийся брат Коровко Александр. Земли Анны Кишинской оказались сданы и пересданы в аренду и находились в управлении одного из банков. Всего супруги Коровко присвоили около 160 тысяч, а в кассе Брянцевско-Преображенского общества по доброй традиции оставался 1 рубль.

В марте 1912 года Константин Коровко был арестован, следователь начал собирать показания людей, пострадавших от махинаций. Как выяснилось, всего от его действий убытки понесли порядка 500 человек на общую сумму более 1 млн рублей.

На свободу с чистой совестью

Процесс над Коровко начался в мае 1914 года, и интерес к нему был огромен. Публика могла присутствовать на заседаниях, но бесплатные билеты расходились мгновенно. Газеты вели подробные репортажи, и благодаря иллюстрациям в прессе мы хотя бы примерно представляем, как выглядел Константин Михайлович — фотографии «подпольного миллионера» до нас не дошли.


_{Иллюстрация из газеты «Петербургский листок», посвящённой процессу над Коровко.}

Прокурор настаивал, что судить его нужно по статье «мошенничество», что грозило Коровко 10 годами каторги. А мошенником он был высококлассным: в период, когда очередной «бизнес» набирал обороты и надо было создавать вокруг него шумиху, Константин Михайлович обзаводился шикарным домом, выездом, устраивал вечера, на которые приглашал самых высокопоставленных гостей, членов Государственной думы и Госсовета. И умел правильно подать все свои начинания. Он говорил: «Наши предприниматели инертны и обтянуты плотным кольцом формальностей. Я хочу создать свободное от этих формальностей дело с помощью пайщиков, которые сплошь и рядом не знают, куда пристроить капитал. Русские деньги, лежащие по нашей инертности в кубышках по уездным и губернским городам, должны и могут давать до 300 процентов прибыли в год». Российский предприниматель, который хочет развивать честный бизнес на деньги простого народа, живущего в провинции. Другое дело, что бизнес этот не получился, но от неудач никто не застрахован.

Адвокат Иван Данчич упирал как раз на это: Коровко — предприниматель, который просто не смог построить крепкий бизнес. Да, пострадавших много и убытки огромны, но это не мошенничество, а невезение. Соответственно, судить его, по мнению Данчича, надо было по статье «вовлечение в невыгодную сделку».

Суд согласился с этим и принял решение — три месяца тюрьмы. Так как Константин Коровко уже провёл в предварительном заключении два года, его освободили в зале суда. Как ни удивительно, счастливо избежавший каторги, он продолжил испытывать судьбу. В 1917 году наш герой вновь попался, теперь уже на хищениях как чиновник Наркомпроса. Но и здесь судьба благоволила ему — Коровко вновь был освобождён досрочно.

Источники:

Программа «Не так» «Суд над Константином Коровко по обвинению в мошенничестве (Александр Корейко, «Золотой телёнок» И. Ильфа и Е. Петрова), Российская империя, 1914».

В.П. Лизунов «Крах инженера Коровко и его "Банкирского дома Русской промышленности"», Материалы III Международной конференции «Торговля, купечество и таможенное дело в России XVI-XIX вв.».

В.П. Горшков, А.В. Грищенко «Соль земли Донецкой», Донецк, 1992.
Л. Лурье «Россия, которую мы не теряли», журнал «Искусство кино», 2000 г., №9.

[Alina]

Роман Медокс – авантюрист своего времени

https://diletant.media/articles/45348718/

История знает немало примеров талантливых, удачливых и даже выдающихся аферистов, эдаких Остапов Бендеров, с поправкой на время, конечно. Одним из них, несомненно, был Роман Михайлович Медокс, которого часто называют прототипом гоголевского Хлестакова. Что ж, по размаху и смелости действий вымышленный и реальный персонажи были действительно похожи.

Отец русского театра

Роман Медокс был одним из сыновей Майкла Медокса (или Михаила Егоровича Медокса), англичанина, которого пригласили в качестве воспитателя для цесаревича Павла Петровича. Ему Медокс преподавал физику и математику, а также занимался изготовлением механических часов и заведовал музеем «механических и физических представлений». А потом самым неожиданным образом сменил сферу деятельности и занялся антрепренёрской работой, так как уже имел некоторый опыт в этой области ещё в прежней «английской» жизни. В итоге именно это поприще оказалось наиболее успешным, и Медокс стал основателем знаменитого Петровского театра в Москве. Его часто так и называли по имени основателя. И хотя Петровский сгорел в 1805 г., место, видимо, было «намоленное», так что сейчас на нём стоит Большой театр.


Большой театр на месте Петровского театра Медокса.

Офицер Соковнин

Роман Медокс родился то ли в 1793-м, то ли в 1795-м, и в 1812-м совсем юным находился при армии генерала Платова. Оттуда юноша бежал, похитив 2 тыс. рублей, на эти деньги купил мундир офицера конногвардейского полка. Дальше молодой человек обнаружился в октябре 1812-го на Кавказе, в Георгиевске, который тогда был столицей Кавказской губернии. Он назвался Соковниным, при себе у него было несколько документов, в том числе поручение от министра полиции Балашова создать конное ополчение горских народов. На эти нужды по распоряжению Министерства финансов «Соковнину» якобы нужно было выдать 10 тыс. рублей.

Дальше началась практически хлестаковская история: прибывшего из столицы офицера начали приглашать то в один дом, то в другой, блестящий юноша завоевал всеобщее расположение. Надо ли говорить, что он получил 10 тыс. рублей, но, что удивительнее всего, действительно начал формировать ополчение. Казённая палата, впрочем, усомнилась в том, что деньги надо выделить, потому что на представленных бумагах подпись министра финансов Гурьева показалась поддельной. Но Медокс был настолько убедителен, а руководители Кавказской губернии так его поддерживали, что средства нашлись. Даже командующий войсками Кавказской линии генерал-майор Портнягин внёс 500 рублей и пожертвовал на благое дело собственную шашку. Вместе с так называемым Соковниным Портнягин лично ездил по местным деревням и искал лучших воинов для будущего ополчения.


_{Роман Медокс.}

Однако Казённая палата не успокоилась и всё же отправила письмо в Министерство финансов для проверки. В январе 1813 г. ответ был получен: нет, никакого поручика с особой миссией Петербург на Кавказ не отправлял.

Романа Михайловича арестовали. В ходе допросов выяснилось, что он не раз перехватывал запросы и рапорты, которые шли с Кавказа в Петербург по поводу его миссии (на почтовых станциях у Медокса-Соковнина были сообщники). Ответы на эти запросы юноша писал сам и умело подделывал подписи, что не постеснялся тут же продемонстрировать. И только последнее послание на имя министра финансов перехватить не удалось.

Впрочем, ситуация складывалась очень странная. Медокс, безусловно, был авантюрист и мошенник. Но он не сделал ничего в собственных интересах, полученные обманным путём деньги действительно шли на формирование ополчения, и оно было почти создано. Сам Роман объяснял причину своего поступка патриотическими соображениями: «Когда же Москва, моя родина, обратилась в груды пепла, и её окрестности усеялись смердящими трупами людей, то во мне родилось какое-то презрение и к жизни, и к смерти. В бранном жару я ощутил в себе силы сделать более возможного в строю». О тратах по созданию ополчения он отчитался, даже предоставил расписки на самые крупные суммы.


С другой стороны, он выдавал себя за другого человека и подделывал документы, преступление было налицо. В результате в отставку был отправлен кавказский вице-губернатор Врагнель, который принимал Медокса вместо болевшего на тот момент губернатора, ополчение было распущено. А Романа Михайловича приговорили к неограниченному содержанию в Шлиссельбургской крепости, где он провёл в одиночном заключении 14 лет.

Неугомонный аферист

В 1827 г. Медокса наконец выпустили и разрешили поселиться в Вятке под присмотром. А надо сказать, что, ещё будучи в Шлиссельбурге, он познакомился с сидевшими там же декабристами (конечно, тут надо сделать скидку на близость такого знакомства из одиночной камеры, максимум, что он мог, — перестукиваться с заключёнными). Так что широко распространена версия, что Медокса выпустили не случайно, а чтобы он наблюдал за декабристами, ехавшими в ссылку через Вятку. Впрочем, доказательств этому нет.

Практически сразу Медокс сбежал из Вятки, обнаружился в Екатеринодаре, там его схватили, но он снова бежал и осел на несколько лет в Одессе. Руководствуясь какими-то личными соображениями, из Одессы он писал покаянные письма Николаю I, в результате чего его вычислили и снова арестовали.

На этот раз Медокса разжаловали в солдаты и отправили в Омский крепостной батальон. Но оказался он вовсе не там, а в Иркутске, так что не исключено, что «присматривать» за декабристами его всё же отправили. Роман Михайлович устраивается учителем в семью Александра Муравьёва, одного из основателей «Союза Спасения», который был и иркутским городничим, и председателем Иркутского губернского правления. Но сблизиться с семейством ему как учителю не удалось, и тогда он решает действовать «через женщину» — он фактически влюбил в себя Варвару Шаховскую, свояченицу Муравьёва. Для этого Роман Михайлович завёл специальный дневник, в котором без особого стеснения писал о своих «чувствах», а потом якобы случайно оставлял его там, где Варвара могла его увидеть. Приём сработал.


_{Александр Муравьёв.}

После этого Медокс начинает докладывать в Петербург о якобы существующем «Союзе Великого Дела», которое поддерживает связи с декабристами и не оставляет намерения свергнуть императора. От имени декабриста Юшневского Медокс даже сделал фальшивую шифровку, которая служила доказательством: общество есть. Варвара Шаховская тоже фигурировала в докладах Медокса как одна из «связных» между Союзом и декабристами.

Впрочем, в этот раз власти уже не особенно доверяли Медоксу и отправили в Иркутск ротмистра Вохина с проверкой. Роман Михайлович к его визиту подготовился основательно: изготовил множество документов, которые подтверждали существование Союза и связь его с декабристами. Но то ли Вохин всё-таки что-то заподозрил, то ли Медокс настолько не вызывал доверия, его вызвали в Петербург, где и выяснилось, что вся история нового «Союза Великого Дела» была большой мистификацией одного человека.

Роман Медокс вновь отправился в тюрьму на 12 лет. Вышел он уже при Александре II, а вскоре и умер.

Источники:

«Не так» «Несколько судебных дел офицера Романа Медокса, мистификатора и доносчика».
Е. Громова «Сюжет для авантюрного романа», публикация на сайте 1812.ru.
С. Штрайх «Похождения русского авантюриста XIX века», М., Воен. Из-во, 2000.

[mrv]

Сурово сажали в Российской империи за мошенничество! )

[Alina]

Карты, деньги, две сковородки, швабры и много чего ещё

Кто спорит – тот мало чего стоит. Амарилло Слим доказал обратное, выигрывая на спор кучу денег и дуря знаменитостей, в том числе двух президентов США.

https://diletant.media/articles/45350253/

В 1930-х годах мальчишка по имени Том Престон под руководством отца постигал ковбойскую науку на одном из арканзасских ранчо. Довольно быстро Слим, как называли мальчугана за его худобу («slim» по-английски значит тощий), научился ездить верхом, ухаживать за лошадьми и бросать лассо. Заодно с этими премудростями взрослые ковбои научили пацана играть в карты. После развода родителей Том с отцом перебрались в город Амарилло на севере Техаса. Впоследствии Том соединил название этого населённого пункта со своим детским прозвищем, и получился псевдоним, под которым он прославился, — Амарилло Слим.

В 1946 году, не доучившись в школе и прибавив себе пару лет, юный Престон записался в армию США. 17-летний новобранец оказался в Германии в составе американских оккупационных войск. Неизвестно, каким солдатом был рядовой Престон, но предпринимательская жилка уже дала о себе знать. Он быстро сделал небольшое состояние, торгуя на чёрном рынке американскими сигаретами и ширпотребом. Заодно он организовывал подпольные притоны, где играли в карты солдаты и местные жители. В Германии Престон пристрастился к бильярду, который тоже стал неплохим средством пополнения его кошелька. В конце 1940-х Том вернулся в Техас с солидной суммой наличных.


Том Престон в молодости.

Казалось бы, можно жить и не тужить, вложив деньги в какой-нибудь легальный бизнес. Но Престону хотелось азарта. Вместе с двумя друзьями он отправился в «гастроли» по Америке, они занимались нелегальной игрой в покер. Недостатка в желающих сразиться с компаньонами не было: в 1950-е в Штатах активно боролись с игорным бизнесом, который был тесно связан с мафией.

Именно тогда Томас стал активно представляться как Амарилло Слим. Вместе с друзьями он постоянно брал верх над игроками по всей Америке. Трудно сказать, насколько честно велась игра, но обвинения в шулерстве ни разу не были доказаны. Неоднократно Слим попадал в поле зрения полиции, но ему всегда удавалось выкрутиться. Амарилло и его друзья нигде не задерживались дольше, чем надо: повторно сталкиваться с проигравшими большие деньги, когда те на эмоциях, им не хотелось. После крупного выигрыша в каком-нибудь городе они не возвращались туда минимум полгода. «Стричь овцу можно много раз, а вот снять шкуру — лишь однажды», — рассуждал Слим.

В конце 1960-х Амарилло осел в Лас-Вегасе. Он участвовал в различных турнирах по покеру, предпочитая свою любимую разновидность, которую всячески старался популяризировать, — техасский холдем. Во многом именно благодаря усилиям Амарилло эта версия игры сейчас считается самой популярной в Штатах. За покерным столом Слим почти всегда оказывался в выигрыше. Позже он, помимо собственных талантов, благодарил за это бесплатную выпивку, которую в казино подавали игрокам. Сам же Амарилло никогда не пил во время игры и всегда имел преимущество над партнёрами по техасскому холдему, партии которого могли длиться часами.


Амарилло Слим в 1972 году.

В 1972 году Амарилло победил в чемпионате мира по покеру. После этого он стал популярным гостем на различных ток-шоу и завёл несколько интересных знакомств. Он обыграл в покер Линдона Джонсона и Ричарда Никсона — 36-го и 37-го президентов США соответственно.

Вернувшись в Лас-Вегас, Слим понял, что ему хочется найти ещё какой-нибудь способ получения адреналина. Так началась легенда о «короле спорщиков». Амарилло Слим прославился на весь мир тем, что заключал самые безумные, казалось бы, пари и всегда выходил победителем.

Одной из первых таких историй стала победа в настольном теннисе над Бобби Риггсом — чемпионом Уимблдона по теннису и известному игроку в настольный теннис. Чемпион только рассмеялся, когда худой мужик в ковбойской шляпе заявил, что обыграет его в матче ровно через три месяца. Бобби легко согласился поставить на кон большую сумму и не обратил внимание на требование Слима объявить одно из условий поединка непосредственно перед игрой. Когда пришёл день матча, потрясённому чемпиону вручили... сковородку. Амарилло заявил, что его условием, о котором они договаривались, будет то, что они сразятся с помощью этой кухонной утвари. Три месяца Слим практиковался именно в таком странном виде настольного тенниса и сумел победить чемпиона, который не был к такому готов.

Другую свою жертву Слим нашёл за покерным столом. Ему довелось познакомиться с владельцем многочисленных скакунов, которые выигрывали забеги на лучших ипподромах. Амарилло предложил бизнесмену пари на крупную сумму, что на своих двоих обгонит его лучшего скакуна на дистанции в сто ярдов, при условии, что он сам выберет трассу для этой гонки. Конезаводчик только рассмеялся и пари на 5 тыс. долларов принял. Когда пришёл день гонки, то выяснилось, что трасса действительно идёт на 100 ярдов — 50 в одну сторону и 50 обратно — финиш был там же, где старт. Конь, набравший скорость, просто не успел развернуться, и Слим выиграл в гонке, даже не слишком торопясь.

Одно из самых знаменитых пари Амарилло Слима тоже было связано со спортом. Известный игрок в гольф Ивел Книвел попался на удочку Короля спорщиков, когда тот заявил, что сумеет отправить мячик на милю, да ещё и сделает это при помощи обычного молотка. Мировой рекорд по дальнобойности в гольфе на тот момент был 470 метров, поэтому миля выглядела чем-то фантастическим. Книвел принял пари, сумма которого, по слухам, составляла миллион долларов. Гольфиста не смутило требование, что Слим сам выберет поле для этого удара. В назначенный день автобус привёз Ивела, Амарилло и свидетелей к выбранному месту. Им оказалось огромное высохшее соляное озеро с идеально гладкой поверхностью. Естественно, мячик покатился отлично, и Слим вновь выиграл пари.

В другой раз Амарилло поспорил со знаменитым бильярдистом Рудольфом Вандероном, более известным как Миннесота Фэтс, что обыграет его. Хоть Слим и был неплохим игроком в бильярд, до уровня противника он явно не дотягивал. Известный своей самоуверенностью и пристрастием к хвастовству Фэтс сразу согласился на пари, не задумавшись о том, что спорщик поставил одно условие — кии он будет выбирать сам. При подходе к столу, Рудольфу вручили щётку для уборки пола, заявив, что играть ему придётся этим предметом. И вновь победа осталась за Слимом.

Как писал Король спорщиков в своей автобиографии «Амарилло Слим в мире, полном толстых людей», он не искал олухов, а искал профессионалов и делал из них олухов. Руководствуясь этим принципом, Амарилло Слим заключил множество пари. Среди них были споры о том, что он сможет прожить неделю, не выходя из туалета казино или что сумеет сплавиться зимой по горной реке на плоту. Последнее он позже признавал самым безрассудным и опасным поступком в своей долгой жизни. Умер Король спорщиков 29 апреля 2012 года в Амарилло, городе, чьим именем он пользовался много лет.

[Alina]

Суд над аферистом века Виктором Люстигом

Виктор Люстиг вписал своё имя в историю «продажей» Эйфелевой башни. Количество его дерзких афер поражает воображение.

https://diletant.media/articles/45256387/

Виктора Люстига часто называют самым выдающимся мошенником 20-го века. Человек, придумывавший головокружительные махинации, далеко не всегда наживался на них, часто выстраивая свои аферы, что называется, из любви к искусству. Но своё место в истории он заслужил хотя бы тем, что продал Эйфелеву башню, причём почти дважды.

В Париж, в Париж!

Настоящее имя Люстига — Роберт Миллер, а в общей сложности известно порядка 50 его псевдонимов. Он родился в 1890 году в буржуазный чешской семье, его отец был бургомистром города Гостинне в 100 км от Праги. После окончания школы Роберт поступил в Пражский университет, где у него произошла дуэль, оставившая на лице довольно заметный шрам. Отец Люстига счёл, что продолжать учиться в Праге небезопасно и отправил сына в Сорбонну.

Скорее всего, ранение Люстиг получил в ходе так называемого «мензурного фехтования» — поединок, во время которого противники стоят на месте, орудуя специальными шпагами с плоскими концами. Главная задача такого поединка — поразить лицо противника.


_{Виктор Люстиг.}

Большую часть своего времени Люстиг посвящал не учёбе, а различным аферам, в которых он оказывается невероятно успешен. У него фактически существовала система, кодекс поведения, гарантировавший успех. Уже позже из различных его высказываний собрали своеобразные «10 заповедей», которыми он руководствовался:

1. Учись слушать.
2. Не выгляди усталым.
3. Дождись, пока собеседник упомянет о своих политических взглядах, и тут же соглашайтесь с ними. То же и относительно религии.
4. Не навязывайся с интимными разговорами.
5. Никогда не обсуждай болезни.
6. Не суй нос в личную жизнь собеседника.
7. Не проявляй инициативу.
8. Сделай так, чтобы твои заслуги были очевидны без слов.
9. Следи за своим внешним видом.
10. Никогда не напивайся.

Трансатлантический аферист

Начал Люстиг с вещей достаточно банальных: работал карточным шулером и продавал несуществующие лотереи на трансатлантических рейсах. Но с началом Первой мировой войны этот «бизнес» пришлось свернуть: не стало той богатой публики, которая была готова играть. Люстиг принимает решение остаться в США.

Атмосфера в стране в те годы как раз располагала к расцвету таких высококлассных аферистов. И именно в США, после прочтения заметки в газете, он замышляет свою главную аферу — продажу Эйфелевой башни.


_{Эйфелева башня.}

С помощью своего подельника Дэна Коллинса Люстиг изготовил фальшивые документы, став таким образом вице-директором департамента Министерства почты и телеграфа Франции, поселился в роскошном отеле и пригласил туда пятерых крупнейших парижских торговцев металлоломом. И от имени государственного чиновника сказал им примерно следующее: абсолютная конфиденциальность, ни слова не должно ускользнуть в прессу, речь идёт об Эйфелевой башне... Она обходится слишком дорого, денег в бюджете нет, поэтому принято решение её разобрать. И между приглашёнными бизнесменами якобы объявлялся тендер на 7 200 тонн металла.

Люстига интересовала в первую очередь реакция на его слова: он выбирал, кто станет его жертвой. Выбор пал на бизнесмена по фамилии Пуассон — провинциала, только начинавшего бизнес. Он хотел приобрести славу человека, купившего Эйфелеву башню, и на этом Люстиг удачно сыграл. Он пригласил Андрэ Пуассона на следующий день и объявил, что он стал победителем: «Месье, я Вас поздравляю, Вы выиграли. Вы предложили наилучшие условия. Правительство в принципе готово с Вами заключить контракт». И это «в принципе» служило тонким намёком на взятку. Таким образом Люстиг создавал иллюзию, что он и есть настоящий чиновник.

В итоге Пуассон заплатил и взятку, и первый транш «за башню». Всего получилось около 70 тыс. франков. Если перевести на современные деньги, то около 1 млн долларов. С огромными деньгами Люстиг скрылся в Вене и стал ждать, не появится ли в газетах сообщение о том, что Пуассон обратился в полицию. Но тот, видимо, понял, какие репутационные издержки будут связаны с этим делом, и ни к кому не обратился.

Жемчуг мелок

В Вене была провёрнута ещё одна махинация, придуманная Люстигом. Схема была не сложная, но эффектная. К ювелиру приходит богатый аристократ, видит крупную жемчужину, покупает, практически не торгуясь, и говорит, что ему просто необходимо найти вторую — в пару. За любые деньги. Ювелир начинает искать и находит то, что нужно, в небольшом ломбарде. Вторая жемчужина очень похожа на первую, но продаётся в два раза дороже. Ювелир, надеясь получить «любые деньги», покупает в ломбарде эту жемчужину, ждёт, когда к нему придёт аристократ, но он не приходит. И ломбард, где была куплена парная жемчужина, исчезает. В итоге ювелир понимает, что он купил свою собственную жемчужину и потерял на этом её полную стоимость.

Так как в газетах было тихо, Люстиг решил, что не только одну и ту же жемчужину можно продать дважды, но и Эйфелеву башню. Он возвращается в Париж, приглашает к себе других пятерых торговцев металлом и разыгрывает ту же самую комбинацию. Но только на этот раз покупатель уведомил полицию, и сделка не удалась. Люстиг об этом узнал и спешно покинул Францию, отправившись в США. И там он с блеском разыграл комбинацию, которая получила название money box scheme.


_{Портативный станок для печати денег.}

Денежная машинка

Денежная машинка — это обычная шкатулка, изготовленная из дорогих пород дерева. В шкатулке имеется несложный механизм, который в определённое время подаёт наружу купюру. Люстиг представлялся изобретателем, рассказывал богатым людям, что он изобрёл машинку, которая может размножать банкноты. Брал свою шкатулку, закладывал в приёмную щель купюру, например, в 100 долларов. И говорил, что аппарат пока несовершенный, поэтому надо подождать порядка 6 часов.

Люстиг и его гость уходили, через положенное время возвращались, и шкатулка действительно «выдавала» две банкноты — первую и «копию». Клиент шёл проверить новую купюру в банк, там ему подтверждали, что она настоящая (а она и была настоящая, заряженная в шкатулку заранее). Конечно, после такого подтверждения машинку охотно покупали. В зависимости от того, сколько купюр «зарядили» в самом начале, машинка исправно работала 12−18 часов, а потом выдавала... чистый лист бумаги.

Таких шкатулок Люстиг продал достаточно много, в том числе одну — шерифу графства Ремсен, штат Оклахома. Шериф нашёл его через несколько месяцев, но Люстиг и тут выкрутился. Он «вернул» шерифу деньги (естественно, фальшивые), убедил его, что тот просто не так обращался со шкатулкой, обещал решить проблему. И пока Люстиг якобы разбирался, в чем дело, шерифа взяли с пачкой фальшивых купюр. Внятно объяснить, откуда у него деньги, он не смог, поэтому сел в тюрьму.

Аппетиты растут

В определённый момент основным бизнесом Люстига стало производство фальшивых долларов, которым он занимался вместе с бывшим фармацевтом Уильямом Уоттсом и химиком Томом Шо. Его компаньоны изготавливали деньги, причём высокого качества, а Люстиг налаживал сбыт. Это было уже серьёзным преступлением, поэтому секретные службы приложили массу усилий к тому, чтобы всё-таки поймать афериста. Был назначен судебный процесс, но Виктору удалось сбежать по классической схеме — он вылез в окно с помощью простыней. Правда, примерно через месяц его опять арестовали, и в декабре 1935 года судебный процесс всё-таки начался.


В ходе слушаний Люстиг долго не признавал свою вину, но, когда стало очевидно, что дело плохо, признал всё. Ему инкриминировали шесть доказанных эпизодов изготовления фальшивых денег. Правда, наказание за них не сложили: если бы это сделали, то Люстига приговорили бы примерно к 60 годам заключения. А так получилось 15 лет за изготовление фальшивых денег и 5 лет за побег. Люстига отправили в тюрьму Алькатрас, где он провёл 12 лет и умер в 1947 году. При заполнении свидетельства о его смерти в графе «профессия» написали «продавец».

[mrv]

Талантливый продавец! 

[Марлена]

Вы не можете просматривать это вложение.

[Alina]

Как украсть миллион

Рецепт «аферы века» — иметь доступ к казённым средствами, завести нужные знакомства и придумать хорошую легенду.

https://diletant.media/articles/45088944/

«Карамзин говорил, что если бы отвечать одним словом на вопрос: что делается в России, то пришлось бы сказать: крадут», — вспоминал Пётр Андреевич Вяземский. Но масштабы воровства, о котором пойдёт речь, произвели впечатление даже на тех, кто прекрасно знал об этой особенности русской жизни. Да что и говорить, если за эту аферу прилюдно наказали... покойника.

Комитет 18 августа

Начать надо с 1814 г., когда 18 августа, в годовщину Кульмского сражения (поворотного сражения в кампании 1813 г.), был учреждён Комитет о раненых. Приказ Александра I гласил: «Геройские подвиги ваши всегда обращали внимание моё. Дабы вяще ознаменовать оные и в особенности день 18 августа, я отверзаю ныне путь, удобнейшим всем увечным в последнюю, незабвенную по громким делам своим войну, генералам, штаб- и обер-офицерам, как вышедшим уже в отставку, так и тем, кто от ран и увечий в войну сию оставят впредь службу, и не имеющим другого состояния, кроме определённого при отставке пенсиона, прибегать при всех нуждах своих ко мне».

Проще говоря, государь основал фонд, из которого получали средства ветераны и инвалиды войн. До 1858 г. он носил название «Комитет, Высочайше учреждённый в 18-й день августа 1814 года», потом стал Комитетом о раненых, а с 1877 г. — Александровским комитетом.


_{Павел Пизаровиус.}

Первоначально он пополнялся за счёт частных пожертвований. Они могли быть и немалыми, например, Павел Пезаровиус, основатель и редактор газеты «Русский инвалид», пожертвовал около 400 тыс. руб. ассигнациями. Но вклад такого масштаба был единичным. Тогда в пользу инвалидов стали брать по 10% от наградных сумм, которые выделяла казна, от 5 до 25 копеек с десятины пожалованных в вечное владение земель, удерживали 1% от столовых денег, выделяемых военному и морскому ведомствам. Также в пользу инвалидов взимали довольно крупные суммы при получении различных медалей — например, обладатель медали с бриллиантами должен был заплатить в Комитет 500 руб.

И наконец, каждый театр, маскарад или клуб должен был сыграть в пользу инвалидов одно представление в год. А чтобы деньги поступили наверняка, наблюдать за театрами поручили полиции. В 1844 г. были значительно увеличены пошлины для обладателей заграничных паспортов — за каждые 6 месяцев пребывания за границей с них взимали от 25 до 100 руб. 75% этой суммы также шли на помощь инвалидам.

Касса Комитета наполнялась, к 1834 г. в ней было около 14 млн руб. ассигнациями. Расходы были меньше, но тоже впечатляли: так, в 1837 г. император утвердил расходы Комитета в размере 2 млн руб. ассигнациями. Из этих средств назначали пенсии и пособия, квартирное и медицинское довольствие, оплачивали обучение детей военных, а также пребывание ветеранов в богадельнях.


_{Здание Александровского комитета в Петербурге.}

Скромный администратор

В 1831 г. на службу в канцелярию Комитета поступил Александр Гаврилович Политковский. Его отец, Гавриил Политковский, сенатор, действительный статский советник, некоторое время состоял при государственном казначее, был членом Вольного экономического общества. По экономической части пошёл и его сын.

Александр Гаврилович начал службу в канцелярии Комитета с должности начальника отделения, потом стал правителем, а в 1839 г. — директором канцелярии. Пост, конечно, был высоким, но золотых гор не сулил. Между тем Политковский жил не просто шикарно — роскошно. Ефим Курганов, составитель антологии русского литературного анекдота, приводит такое описание жилища нашего героя (по тексту анонимных «Записок любознательной дамы»):

«Жильё Политковского трудно назвать квартирой — это апартаменты аж в три этажа. Покои были меблированы по самой последней моде. Одна гостиная сменяла другую. В них стояли золотые, серебряные, бронзовые изделия, возвышались фарфоровые сервизы, изготовленные известнейшими европейскими мастерами. И всё это сверкало и переливалось от сияния свечей многочисленных хрустальных люстр и бра. А в укромных местах манили к себе диванчики и кушетки, самых разнообразных форм кресла и стулья, приглашая желающих отдохнуть, а то и развлечься игрой в карты за ломберными столами. И приёмных дней не было. Все 365 дней в году были приёмными».


_{Неизвестный художник «Великосветский салон», 1830-е годы.}

В этом шикарном доме шла большая карточная игра. У Политковского собиралось самое богатое и высокопоставленное общество. В частности, завсегдатаем «клуба» был Савва Михайлович Яковлев, представитель богатейшей русской фамилии. Тот же Курганов приводит в своей книге «Воры над законом» случай: Политковский якобы выиграл у Яковлева более миллиона рублей серебром. Проигравший не смог уплатить всю сумму сразу и выплачивал по 100 тыс. руб. На эти деньги Политковский, по его словам, содержал роскошную квартиру и устраивал великолепные приёмы. Другим завсегдатаем «игорного клуба» был Леонтий Дубельт, глава тайной полиции.

Непроверяемый

Нашему герою покровительствовал Александр Чернышёв, с 1827 по 1852 гг. занимавший пост военного министра. Казалось бы, с таким прикрытием можно было жить «на процент с выигрыша» сколь угодно долго и тихо вести дела Комитета помощи инвалидам. Тем более что в бытность Чернышёва министром кассу Комитета проверяли только аудиторы самого министерства, независимых проверок не было.


_{Александр Чернышёв.}

Но всё когда-то заканчивается, и в конце 1852 г., когда Чернышёв покинул свой пост, в Комитет пришла проверка от Государственного контроля Российской империи. Ревизоры изъяли кассовые книги и обнаружили недостачу в 10 тыс. руб. Политковский устроил скандал, заявив, что это не недостача, а просто следствие постоянного движения средств, и настаивал на том, чтобы проверяющие смотрели не кассовые книги, а целиком баланс. Аудиторы поняли, что дело в Комитете нечисто, продолжения проверки было не избежать. Политковский, которому явно было что скрывать, в течение января 1853 г. оттягивал появление в канцелярии ревизоров, а потом просто заявил, что ключи от архива и кассы у него в единственном экземпляре. А сам он не может явиться на службу — заболел. Проверяющие пригрозили, что будут ломать двери. Но Политковский на службу так и не явился — 1 февраля 1853 г. он умер.

Говорили, что чиновник отравился, но достоверно это не подтверждено. Пока в доме Александра Гавриловича шло пышное прощание, 3 февраля вскрылись новые факты. К генералу Павлу Ушакову, председателю Комитета, явился начальник счётного отделения Николай Тараканов и сообщил, что Политковский похитил более 950 тыс. руб. серебром. Проверки продолжились, и на деле обнаружилась недостача почти в 1,1 млн руб.

Брать деньги из кассы Политковский стал практически с самого начала своей работы в Комитете. Что интересно — делал это при свидетелях и оставлял расписки, обещая возместить сумму, но ни разу не сделал этого полностью, хотя бы несколько тысяч оставался должен. Когда же речь пошла о сотнях тысяч, компенсации вообще прекратились. Об этом рассказал казначей комитета Иван Рыбкин, у которого и хранились расписки.

Но просто взять такие деньги из кассы было нельзя, надо было это хоть как-то оформить. Для Политковского как начальника канцелярии документы проблемы не составили. Он создавал целые тома подложных прошений инвалидов, решений о выделении им пенсий, отчётов о перечислении пособий и так далее.


_{Капитан Копейкин. Гравюра Е. Бернардского к поэме Н. Гоголя «Мёртвые души».}

Возместить недостачу

Работники канцелярии рассказывали, что их начальник якобы собирался возместить всю сумму после того, как Савва Яковлев вернёт ему огромный карточный долг. Но Савва в 1847 г. покончил с собой. Политковский пытался взыскать долг с его брата Ивана, но никаких документов, подтверждающих проигрыш, не было, и Иван Яковлев деньги давать отказался.

В итоге растрату компенсировал всё-таки он, но не по просьбе Политковского, а по настоянию более авторитетных особ. Об этом подробно написал в дневнике Леонтий Дубельт:

«Граф Орлов подал мысль Ивану Алексеевичу Яковлеву сделать денежное пожертвование в пользу того капитала. Граф Орлов полагал, что прилично было бы Яковлеву написать к Государю письмо следующего содержания: «В порывах молодости я проиграл Политковскому довольно значительную сумму и заплатил ему оную. Политковский разгласил, что эта сумма даёт ему возможность вести такую роскошную жизнь, какую он вёл, и, таким образом, я сделался невинною причиною, что его начальники вдались в обман, который не мог бы иметь места, если бы я никогда с Политковским не имел денежных счетов, а потому прошу Ваше Императорское Величество дозволить мне внести в инвалидный капитал миллион рублей серебром». Иван Алексеевич Яковлев внял мысли графа Орлова и пожертвовал миллион рублей серебром. Государь Император, приняв милостиво это пожертвование, пожаловал Яковлева камергером и кавалером ордена святого Владимира 3-й степени и, призвав его к Себе во дворец, лично благодарил его. Яковлев этим благородным поступком увековечил своё имя, а те семейства, которые должны были бы пополнить растраченную сумму, будут молить за него Бога».

Раскрывая аферу Политковского, сотрудники канцелярии Комитета, видимо, пытались избежать наказания. Но это им не удалось: их признали виновными в растрате, лишили чинов, одного сослали в Сибирь, двоих записали в рядовые и отправили на службу. Генерала Ушакова исключили из службы и отправили в крепость на полгода. Он не выдержал заключения и через месяц скончался. Адмирал Павел Колзаков, также один из членов Комитета, был лишён звания и отправлен в отставку.


_{Павел Ушаков.}

Наказать самого Политковского было уже нельзя, но Николай I нашёл способ. Его особым распоряжением была отменена торжественная траурная церемония, ордена покойного изъяли, его тело переодели из парадного мундира в обычный фрак и похоронили максимально тихо. Надо ли говорить, что всё его имущество пошло на восполнение похищенных сумм.

[Alina]

По кличке Депутат

Некоторые люди законы устанавливают, иные — нарушают, причём неоднократно. Встречаются и такие, кто совмещает эти два занятия.

https://diletant.media/articles/45355197/

«Благо народное»

17 октября 1905 года Николай II подписал «Высочайший манифест об усовершенствовании государственного порядка». Делать ему этого в высшей степени не хотелось: последний русский император был убеждённым сторонником тезиса о единоличном управлении страной помазанником божиим, то есть собой. «Пусть все знают, что я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начало самодержавия так же твёрдо и неуклонно, как охранял его мой незабвенный покойный родитель», — заявил он представителям дворянства и земства в начале своего царствования. С учётом того, что Александр III и мысли не допускал о каком-либо парламентаризме на вверенной ему территории, политическая программа его сына выглядела вполне определённой. Однако «что-то пошло не так».

Собственно говоря, почти всё. «Маленькая победоносная война» обернулась сдачей Порт-Артура и катастрофой Цусимы, верноподданное шествие рабочих к «обожаемому монарху» 9 января 1905 года — кровавой бойней, летом начались восстания на флоте, к осени по всей стране горели барские усадьбы и бастовало около двух миллионов рабочих. Определённые «послабления» со стороны власти — указ о веротерпимости, манифест о созыве законосовещательной Думы — оказывались мерами запоздалыми, а посему бесполезными.


_{«17 Октября 1905 года». Илья Репин.}

Манифест 17 октября был призван «оторвать» от революционного движения интеллигенцию и умеренную часть рабочих. Провозглашались гражданские свободы — слова, совести, собраний, союзов. Государственная дума, выборы в которую уже были объявлены, становилась законодательной, а круг избирателей существенно расширялся. Выборы проходили на сословной основе по четырём избирательным куриям и не были прямыми: землевладельцы и городские обыватели избирали депутатов в два этапа (избиратели — выборщиков, выборщики — членов Думы), крестьяне — в три, рабочие — в четыре. Несмотря на очевидное сословное неравенство избирательной системы, около половины депутатов проходило в Думу от крестьян.

«Зачем нам кузнец?..»

Алексей Федотович Кузнецов, 30-летний кузнец, «по пачпорту» — крестьянин, в феврале 1907-го был избран в Государственную думу II созыва от Тверской губернии. Входил в состав думской группы социалистов-революционеров. Он был, можно сказать, среднестатистическим депутатом — что по возрасту (почти половина состава Думы была моложе 50 лет), что по происхождению (треть депутатов была крестьянами, по крайней мере, «по бумагам»), что по образованию (имел начальное образование, как и 32% думцев). Отличием же его было в том, что начинающий законодатель до избрания не раз имел конфликты с законом, в том числе с тюремным продолжением, причём отнюдь не в связи с политической деятельностью. Нетрудно представить, что свалившийся на него статус «народного представителя» вкупе с различного рода благами и депутатской неприкосновенностью вскружил голову нашему «герою». Одного жалованья полагалось 350 рублей в месяц, что составляло примерно пять окладов гимназического учителя, человека с университетским образованием!


_{Алексей Федотович Кузнецов.}

Самовыражался Кузнецов не столько с думской трибуны (в стенографическом отчёте его выступлений вообще нет; иногда журналисты путают его с другим Кузнецовым, Александром Африкановичем, депутатом социал-демократом от Симбирской губернии), сколько за пределами Таврического дворца, «на публике». Например, на Пасху он отправился в Торжок (надо думать, к избирателям), где в трактире, требуя к себе особого отношения как к государственному деятелю, учинил пьяный дебош, завершившийся изодранием в клочья портрета государя императора — Кузнецов надел его на голову одному из недостаточно почтительных собеседников. По тогдашним, далёким от либерализма временам ему в соответствии со ст. 246 «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных», с учётом состояния опьянения (как ни удивительно, смягчающее для этой статьи обстоятельство!), полагалось от двух до восьми месяцев тюрьмы. Однако спасла депутатская неприкосновенность. Местная полиция уведомила Петербург, но наглец, разумеется, заявил о политически мотивированных кознях и сделал неправильные выводы. Они заключались в том, что ему «теперь всё можно».

Вскоре он это продемонстрировал. В середине ночи 19 мая в компании приятеля-журналиста депутат, будучи нетрезв (а как, скажите, быть трезвым при таком жалованьи?), встал напротив полицейских, нёсших службу у ресторана «Яр» на Большом проспекте Петроградской стороны, и начал справлять малую нужду. При этом он назидательно приговаривал: «Пусть городовые посмотрят». Привычные ко многому постовые (у «Яра"-то!) сначала пытались погасить зарождавшийся на глазах скандал, но их увещевания только распалили пьяного законодателя, и случившийся неподалёку помощник пристава переправил его в участок. Там Кузнецов, обстоятельно высказываясь по различным, в том числе и правоохранительным, вопросам, гордо предъявил депутатский билет и был отпущен восвояси. Однако «дельце» обиженная полиция всё же завести не забыла.


_{Фракция эсеров Государственной думы II созыва, 1907г.}

Тверской депутат числился в Думе «при эсерах», и тамошние коллеги, люди, как правило, довольно строгой нравственности, после всех скандалов поспешили исключить его из фракции. Чувствуя, что дело «пахнет керосином», Кузнецов сложил с себя полномочия и убрался из Петербурга. Однако дома избиратели, осведомлённые о «художествах» своего «представителя», встретили его неласково, и он вернулся в столицу. Тут-то его и догнал «привет из Торжка»: за нарушение общественного спокойствия и оскорбление особы государя ему, уже расставшемуся с депутатской неприкосновенностью, дали два года тюрьмы. Там он пользовался уважением сокамерников, имел гордое «погоняло» Депутат и «закорешился» с профессиональным «медвежатником» (взломщиком сейфов) Яном Петерсом по кличке Васька Страус (фамилию Страус он носил по подложным документам).

Законодатель «в законе»

Выйдя из заключения, Кузнецов вступил со своим соседом по нарам, тоже к тому времени «откинувшимся», в устойчивые рабочие отношения, и они организовали шайку, первоначально промышлявшую грабежом магазинов. После трёх удачных «экспроприаций» полиция пришла к выводу, что имеет дело с одним и тем же преступным сообществом, и «напрягла» агентуру в соответствующей среде. Тем временем в смышлёную голову нашего «героя» пришла идея «ограбления века». Толчком к этому послужила случайная встреча с земляком. Иван Чугунов, овладевший ремеслом паркетчика, участвовал в реставрационных работах в Строгановском дворце на углу Невского и Мойки. Грех, как говорится, было не воспользоваться.


_{Дворец Строгановых.}

Чугунов за внушительную сумму в пять червонцев набросал план конторы, где располагались сейфы, и посодействовал в проникновении во дворец — под предлогом передачи столярного инструмента. Кузнецов, изображавший любителя изящных искусств, просвещённого купца из Соликамска, «исторической вотчины» Строгановых, отвлёк охранявшего вход дворника долгим разговором и дал возможность Петерсу и его подручным проникнуть внутрь. Рано утром «купец» вновь битый час «точил лясы» с работником метлы («гостиница скверная попалась, не спится»), дав возможность взломщикам выйти с добычей. Вынесли немало, в том числе и «процентных бумаг» (облигаций государственного займа) на крупную сумму.

Следствие вели специалисты

Полиция взяла след довольно быстро. Служка расположенной напротив дворца Голландской церкви сообщил о подозрительных беседах дворника с «чисто одетым» господином, тот простодушно всё рассказал, стали искать наводчика — и вышли на Чугунова, у которого при обыске в шапке обнаружили злосчастную пятидесятирублёвку. Из его показаний стало понятно, что с дворником «работал» Кузнецов. Проверили его тюремные связи — и пазл сложился: Петерс идеально подходил на роль организатора всего «дела».


_{Банкнота 50 рублей, выпуск 1899г.}

Однако для того, чтобы найти в двухмиллионном городе «сладкую парочку», потребовалась широкая полицейская сеть. Владимир Филиппов, к тому времени уже почти 10 лет руководивший столичной сыскной полицией, сумел внедрить в её работу передовые достижения розыскного дела — фотографирование преступников, толковую систему регистрации, дежурные бригады и «летучие отряды» («опергруппа-навыезд» того времени). Работа с агентурой при нём также была поднята на должную высоту. Всё это принесло свои плоды. Полицейским раздали изображения Депутата и Васьки Страуса, меняльные конторы, занимавшиеся скупкой облигаций, были предупреждены, добровольным осведомителям поставили посильные задачи.

Как и положено, фраера сгубила жадность. Кузнецов утаил от товарищей часть процентных бумаг, которые ему «скинули с возвратом» тем самым утром, и потихоньку продавал их. Вот при этой операции его и накрыли. При обыске нашли воровской инструмент, часть похищенного, пустые бланки паспортов.


_{Начальник Петербургской сыскной полиции Владимир Филиппов.}

13 октября 1913 года газета «Русское слово» сообщила: «По делу об ограблении Строгановского дворца приговорены к лишению прав и заключены в арестантские отделения бывший депутат Кузнецов, Страус и Тимачев на 5 с половиной лет, остальные на сроки от 4 с половиной до 1 года и 2 месяцев». Обвинение, сочтя наказание мягким, подало кассационную жалобу, Сенат направил дело на новое рассмотрение. Окончательным приговором Кузнецову отмерили шесть лет.

О дальнейшей его судьбе мы ничего не знаем. Если «досидел» до 1917-го, то должен был выйти по общеуголовной амнистии, объявленной по инициативе министра юстиции Временного правительства Керенского. В этом случае весьма вероятно, что он примкнул к революционным массам как «пострадавший от царизма». Что ж, ещё нигилист Нечаев в своём «Катехизисе революционера» в далёком 1869-м призывал товарищей: «Соединимся с лихим разбойничьим миром, этим истинным и единственным революционером в России». Достоевский тогда под впечатлением от «нечаевского дела» (убили заподозренного в измене члена организации) написал роман «Бесы».
Бесы и есть.