Шпионские истории

[salana45]

Трогательная и драматическая история.

Может стоит перенести все, не относящиеся к теме, бесцеремонные посты про футбол, в соответствующие темы?

Хаарлем - шпион, возможно советский, и "Хаарлем" - футбольный нелепый клуб, внезапно вынырившувший из низшей лиги и так не мощного, мягко говоря, голландского чемпионата, - и это не связь с футболом? При том, что клуб-то ныне, никому уже не нужный, сдох. Нет его. А тогда... А нужен ли он был именно потому, что название его "шпиёнское" - Хаарлем.

Что угодно можно говорить, но совпадения просто поразительные! Тут Хаарлем - и там "Хаарлем".  Это факт.  При том, что слово, мягко говоря, не шибко популярное.  Даже в Голландии. Да и года близки - шпиёна берут не сразу, как заподозрили, это годы могут быть. Тут шесть лет всего, между 1982, матчем Хаарлема в Москве,  и 1988, когда шпиёна Хаарлема взяли. А слежку он за собой заподозрил еще раньше.  А уж когда его на крючок взяли...

[nvryz701]

Тайная полиция изучила список пропавших людей и дала Елинеку чужое имя - имя голландского мальчика, оставленного в конце Второй мировой войны в детдоме в Голешовице в Праге. Этот ребенок родился всего за один день до Елинека. Ему сказали, что его новое имя - Эрвин ван Хаарлем.

Главный вопрос всей этой истории, а какова судьба настоящего Эрвина ван Хаарлема?

[nvryz701]

Это невероятная шпионская история о том, как хладнокровный агент чехословацкой разведки много лет всех водил за нос в полной неожиданностей драме. А также это печальная история о несчастной 18-летней матери, которая была вынуждена отдать в приют новорожденного сына, родившегося после изнасилования. Она разыскала его спустя 34 года, но события развивались, мягко говоря, шокирующе.

Уффе Кристенсен (Uffe Christensen)

Он принял сообщение в 9.00 одним осенним утром 1977-го.

Сидя на кухне в своей квартире на севере Лондона.

Сообщение пришло к нему через маленький транзисторный приемник, тот, что в соответствии с его распорядком всегда был включен в это время по утрам.

Транзисторный приемник, с помощью которого Эрвин ван Хаарлем ранним осенним утром 1977 года получил тревожное и очень хлопотное послание.
Короткое сообщение, которое стало началом одной из самых невероятных и необыкновенных шпионских историй, какую только можно представить себе, гласило:

Твоя мать пытается найти тебя в Чехословакии через Красный крест. Если Красный крест найдет тебя, ты будешь должен с ней встретиться.

Его принял голландский гражданин Эрвин ван Хаарлем, который с 1975 жил и работал в Лондоне.

Внешне он был продавцом предметов искусства и антиквариата, но глубоко за этим фасадом прятался шпион чешской Службы Государственной безопасности — Státní Bezpenost, тайной полиции тогдашней Чехословакии.
Сообщение было закодировано и очень обеспокоило и встревожило Эрвина ван Хаарлема.

Для беспокойства, бесспорно, были все основания, но он и сам не видел никакого другого выхода, кроме как встретиться с женщиной, которая отдала своего сына в младенчестве, а теперь так упорно его искала.


Женщина, Йоханна ван Хаарлем, живущая в Голландии, и правда скоро вышла на след своего сына в Лондоне и отправила ему первое письмо в октябре 1977 года.

Он ответил через месяц, и это стало началом все более и более теплой и доверительной переписки между матерью и сыном.

Мать стала настаивать на личной встрече. Сын был более сдержан, но сдался, и они назначили встречу в Лондоне в январе 1978 года.

52-летняя Йоханна ван Хаарлем была вне себя от возбуждения и радости, что наконец увидит своего сына, которого держала в мыслях все это время с тех пор, как в один холодный октябрьский день в 1944 году отдала его на усыновление в детский дом одного из районов Праги Голешовице в тогдашней Чехословакии.

Поэтому она уже в конце декабря 1977 года поплыла в Англию со своим 13-летним сыном Хансом, и они прибыли в британскую столицу между Рождеством и Новым годом.

В воскресенье 1 января она больше не могла совладать с собой.

Она вылезла из постели, оставив своего сына спать, оделась потеплее и вышла на улицу.

Она планировала всего лишь пройти мимо дома своего сына на улице Queens Gate Gardens. Она не собиралась связываться с ним, так как сын сообщил, что ему нужно сначала подготовиться к встрече с ней в январе.

Когда она приблизилась к дому, на другой стороне улицы она увидела человека, похожего на того, что был на фотографиях, которые ее сын присылал ей. Настолько похожего, что она ни на секунду не засомневалась, что это был именно он.

Она не заговорила с ним, но он внезапно остановился и посмотрел на нее.


«Вы миссис Ван Хаарлем?» — спросил он с той стороны улицы.

«Да», — ответила она и перешла к нему.

«Здравствуй, мама, я твой сын», — сказал мужчина.

Она бросилась к нему и, обменявшись несколькими трогательными фразами, они оказались в объятиях друг друга.

После этого он предложил ей выпить шампанского у него дома, и мать рассказала ему всю свою историю.

Захватывающая встреча между матерью и сыном 1-го января 1978 года в деталях описывается в книге журналиста и писателя Джеффа Мэйша (Jeff Maysh) под названием «Шпион без имени», которая была выпущена самостоятельным изданием 6 января 2017 года.

Мэйш — британско-американский журналист, который работает сейчас в Лос-Анджелесе. Подробности об этой книге и ее авторе будут дальше в статье.
Работая над своей книгой, он параллельно встречался с основными участниками захватывающей драмы и смог осветить всю историю, которая породила этот удивительный сюжет.

Эта книга и есть один из основных источников нашей статьи, наряду с различными газетными публикациями того времени и тому подобным.
Все иллюстрации к этому рассказу газете Jyllands-Posten любезно предоставил Джефф Мэйш, а для него их сделал его чешский коллега Ярослав Кмента (Jaroslav Kmenta).

Давайте на минутку вернемся в одну из многих отправных точек этой истории.

Мы перенесемся обратно в осень 1943 года в переполненное купе поезда, идущего в голландскую Гаагу.

На одном из мест сидит 18-летняя Йоханна ван Хаарлем, а на другом — 23-летний польский солдат Грегор Кулиг, предавший свою страну и служивший в немецкой армии, которая в пятницу 1 сентября 1939 года рано утром вторглась в Польшу, развязав таким образом Вторую мировую войну.
Они встретились взглядами и их флирт зашел настолько далеко, что Йоханна ван Хаарлем сошла с поезда вместе с ним.

Он проводил ее домой, и они встретились еще раз через пару дней.


18-летняя девушка родилась в еврейской семье. Чтобы избежать Холокоста, ее отец решил отказаться от своей веры и присоединился к голландской нацистской партии НСБ. Поэтому не было необычным то, что они принимали у себя в доме немецких солдат и гражданских нацистов.

Четыре недели спустя после того, как Йоханна встретила Кулига, он ее изнасиловал во время одного праздника в ее собственном доме, и после этого они больше не встречались.

У изнасилования были последствия, в начале 1944 года она уже не могла скрывать свою беременность.

Семья, а в особенности отец, были в ярости и отправили ее сразу же в особую клинику, где находились голландские женщины, забеременевшие от немецких солдат.

Отец ребенка погиб в боях, когда войска альянса вошли в Нормандию в июне 1944-го, а 24 августа Йоханна родила сына, которого назвала Эрвином.
Три недели спустя после родов она взяла ребенка и поехала домой к родителям, которые никоим образом не хотели, чтобы мальчик стал членом этой семьи. Поэтому отец приказал своей дочери отправиться в отдаленный город и отдать ребенка.

Убитая горем, но не настроенная так легко отдать своего сына, она поехала через охваченную войной Европу. Она голодала и едва справлялась, выпрашивая еду для себя и своего ребенка. Девушка остановилась в Теплице, совсем рядом с немецкой границей. Здесь она несколько дней пыталась прожить, берясь за любую подворачивающуюся работу, но в конце концов ей пришлось сдаться.


В октябре она поехала в детский дом в Голешовице в Праге и отдала своего шестинедельного сына.

Она вернулась обратно к семье в Голландии, но там царил полный хаос. Отца к тому времени забрали в тюрьму за его отношения с нацистами, и семья потеряла все, что имела.

Отец заявил дочери, что он не желает слышать никаких упоминаний о ее сыне, и тщательно уничтожил все документы на усыновление.

Позже Йоханна ван Хаарлем вышла замуж, но и ее муж также запретил ей когда-либо упоминать своего сына. После войны детский дом в Чехословакии посылал несколько писем, в которых ей предлагали приехать и забрать сына.

Она этих писем никогда не видела, и они остались неотвеченными. Но в тайне женщина постоянно думала о своем сыне и твердо решила найти его, когда это будет возможно.

После развода она стала более целенаправленно искать его, и в 1977 году ее поиски, наконец, увенчались успехом.

В последующие десять лет они очень тесно общались. Она часто навещала его в Лондоне, а он несколько раз приезжал на семейные собрания в Голландию.

О том, что он на самом деле шпион чехословацкой тайной полиции, сын не говорил и матери.

Йоханна ван Хаарлем была счастлива и предложила однажды, что продаст свой дом в Голландии и переедет к нему в Лондон.

Она наконец-то нашла сына, по которому тосковала так много лет, и с того самого дня, как она отдала его, носила в своем сердце тяжесть вины за предательство.

Но на этом история не заканчивается.

Напротив.

Ибо кое-что было совершенно неправильно там, в глубине.

Эрвин ван Хаарлем старательно хранил страшную тайну.

Чтобы получше разобраться с этой тайной и тем, что случилось дальше, надо еще раз отмотать время назад.

На этот раз к другой центральной отправной точке этой истории.

Мы окажемся в морозный зимний день 1967 года у русского посольства в Праге.

Здесь в охране стоит 22-летний сержант Вацлав Елинек, и ему очень скучно проводить здесь долгие часы, открывая ворота автомобилям, едущим в и из посольства.

Чтобы как-то заполнить время чем-то полезным, он стал тренироваться произносить немецкие слова, которые выписал на ладони.

Когда это заметило начальство, его вызвали в кабинет, где он встретился с двумя молодыми людьми в штатском, которые, как он быстро понял, работали на тайную полицию.

Елинек думал, что его ждет какое-то дисциплинарное наказание, но этого не случилось и дело касалось другого.

Физически сильного, привлекательного и одаренного сержанта заметили и захотели завербовать в тайную полицию/разведку.

Тот быстро согласился — он давно уже был совершенно очарован великим русским шпионом Рихардом Зорге, его жизнью и подвигами и мечтал о такой же судьбе.

Много месяцев после этого его тайно обучали всему, что требовалось знать и уметь шпиону.

Его произвели в в лейтенанты и поселили в роскошной квартире в центре Праги.

К концу обучения он также узнал, что ему необходимо было стать совершенно другой личностью.

Официально все было представлено так, что Вацлава Елинека отправили в Россию отбывать воинскую службу, а правду знали лишь немногие — и среди них не было даже его собственных родителей.

Вацлав Елинек просто исчез с лица Земли.

Он получил новое имя и новую личность: Эрвин ван Хаарлем.

Тайная полиция нашла документы голландского мальчика, который 22 года назад был оставлен своей несчастной матерью в детском приюте в Праге.
Они предположили, что с тех пор мальчик либо уже умер, либо его усыновили, и он живет под совсем другим именем, ничего не зная о своем настоящем происхождении.

В последующие годы новая личность заботливо наращивалась. Появилось так много деталей, что все выглядело просто безупречно. Была даже придумана приемная семья. Все это делалось исходя из того, что Елинек не просто должен все знать о Ван Хаарлеме, он должен стать Эрвином ван Хаарлемом по-настоящему.

И он им стал до мозга костей.

Создав совершенное прикрытие, в 1975 году Елинека в качестве Эрвина ван Хаарлема отправили в Лондон для шпионажа против Англии. До этого он со своими фальсифицированными документами подал заявку и получил голландское гражданство и паспорт. На тот момент его нога ни разу еще не ступала на голландскую землю.

Он очень успешно выполнял свою задачу как шпион, работая против Англии и США, и обеспечил поток информации в Чехословакию, а значит, и в Советский Союз. Данные касались в том числе и ракетной обороны двух стран, а еще он проник в круг русских евреев, бежавших на Запад.
Чтобы скрыть истинную свою миссию в Лондоне, он первые годы работал в гостиничном секторе, но впоследствии освоился в качестве продавца предметов искусства и антиквариата.

Все были счастливы — все шло, как по маслу.

Никто не подозревал обмана.

Известный и пользующийся успехом у женщин волокита — эта роль также обеспечивала прекрасное прикрытие.

Вплоть до того дня в 1977 году, когда Йоханна ван Хаарлем решила через Красный крест найти своего сына и в итоге нашла его в Лондоне.

В течение десяти лет Елинек хладнокровно и скрупулезно обводил ее вокруг пальца и всеми мыслимыми способами играл роль того сына, которого она оставила в детском доме в 1944 году.

Обман, вероятно, так бы и продолжался, если бы Елинека в 1988 году не взяли на месте преступления сотрудники британской разведки MI5, которые разоблачили в нем восточноевропейского шпиона.

В 1988 году MI5 получила наводку и штурмовала квартиру Елинека в тот момент, когда он общался с тайной полицией своей родины. В ходе обыска в его квартире MI5 нашла множество доказательств его виновности.


То, что в ее сыне разоблачили шпиона, повергло Йоханну ван Хаарлем в ужасный шок, но раздавленную горем женщину ждали известия и похуже.
В разговорах с ней сын упрямо отрицал то, что он шпион, и утверждал, что она действительно его биологическая мать.

Но потом у обоих взяли анализы крови, и те показали, что человек, заключенный в тюрьму и обвиняемый в обширном шпионаже, не мог быть ее сыном.

Йоханна ван Хаарлем была убита горем и глубоко потрясена этим открытием.

Она отчаянно пыталась получить какое-то объяснение у хладнокровного Елинека, но безуспешно.

Сразу же после разоблачения чех начал постоянно именовать ее «госпожа Ван Хаарлем», а ведь раньше это было «моя любимая матушка» и тому подобное.

Во время всего судебного процесса и в последующие годы Елинек утверждал, что его имя — Эрвин ван Хаарлем.

В марте 1989 года в Центральном уголовном суде Олд-Бейли в Лондоне его приговорили к десяти годам тюрьмы за шпионаж.

Оглашая судебное решение, судья Саймон Браун (Simon Brown) сказал следующее:

«Я обращаюсь к вам под именем Ван Хаарлем, хотя я убежден, что при рождении вам дали другое имя».

После четырех лет в тюрьме «Паркхёрст» на острове Уайт, «Шпиона без имени», как его часто называли, 5 апреля 1993 года выпустили и в тот же день депортировали в Чехию.

Как только он ступил на чешскую землю, он вернул себе свою настоящую личность — Вацлав Елинек, под этим именем бывший шпион и остался жить в Праге.

На этом красочная шпионская история могла бы закончиться, но у нее есть еще небольшое продолжение.

То, что Елинек в течение 10 лет выдавал себя за сына Йоханны ван Хаарлем, очень широко обсуждалось в прессе, и два журналиста из британского издания The Daily News решили выяснить, что на самом деле случилось с тем шестинедельным мальчиком, которого мать оставила в детском приюте в 1944 году.

Это была очень долгая и трудная работа, но в итоге двум журналистам удалось выйти на след биологического сына Йоханны ван Хаарлем, которого когда-то усыновили и который сейчас живет под другим именем, ничего не зная о том, что его личность использовалась во зло Елинеком и тайной полицией.

26 февраля 1992 года Йоханна ван Хаарлем наконец воссоединилась со своим настоящим сыном, который жил в городе Брно, к юго-востоку от Праги.

Вацлаву Елинеку сейчас 72 года. С момента своего возвращения в Чехию 5 апреля 1993 года он был очень мало расположен рассказывать о своих годах в качестве Эрвина ван Хаарлема.

Но после нескольких попыток в начале 2016 года журналисту Джеффу Мэйшу удалось встретиться с ним в ресторане в центре Праги.

То, что встреча состоялась, произошло в том числе благодаря помощи чешского журналиста Ярослава Кменты (Jaroslav Kmenta), который еще в 2004 году выступал в качестве литературного раба Елинека, записывая его воспоминания, после чего одна книга вышла по-чешски.

Когда Джефф Мэйш весенним днем в 2016 году встретился с Елинеком, у него была масса вопросов, один интереснее другого.

Среди них был, например, вопрос о том, как ему удалось дурачить Йоханну ван Хаарлем более десяти лет.

«Я ей совершенно не сочувствовал», — ответил он и добавил, что она вообще-то была очень доминантной личностью, и часто ему хотелось избавиться от нее.

«Но я должен был уживаться с ней, хотя часто был сыт всем этим по горло».


Затем речь пошла о довольно интересной теории: была ли Йоханна ван Хаарлем на самом деле нанята разведкой MI5, чтобы разоблачить его?
Подозрения Елинека основаны на том, что она несколько раз подчеркивала, что взялась за его поиски по собственной воле. Что это была только ее идея от начала и до конца.

«Ну конечно, а чья же еще могла это быть идея?» — спросил Елинек журналиста.

Его внимание также привлекло то, что она начала его искать сразу же после того, как он с фальсифицированными документами запросил — и получил — голландское гражданство. Елинеку также интересно, зачем она так основательно изучила его прошлое в Праге и внезапно без предупреждения возникла у его дома в Лондоне 1 января 1978 года.

Кроме того, он рассказал журналисту, что чешская тайная полиция все время была убеждена, что она работала на MI5.

Так что истина, вполне вероятно, может скрываться в архивах британской и чешской разведок.

Спросить Йоханну ван Хаарлем уже невозможно: она умерла в 2004 году.


Это значит, что так и не поставлена окончательная точка в этой захватывающей драме об отлично организованном шпионаже, а также о матери, мучительно страдавшей, оставив своего сына, а потом ставшей жертвой жестокого обмана.

Эта драма рассказывает и о сыне, который покинул своих родителей и под прикрытием службы в России исчез с лица Земли почти на 15 лет, оставив родных в полном неведении и живя под именем Эрвин ван Хаарлем.

По прибытии обратно в Прагу в 1993 году Елинек воссоединился со своими родителями.

До того момента несчастные старики жили, смирясь с мыслью, что их сын, видимо, погиб во время военной службы в России.

[nvryz701]

Романтика быстро закончилась. Через несколько недель после знакомства, солдат изнасиловал девушку на вечеринке в ее же доме, а затем исчез.

Когда стало известно о беременности Иоганны, отец выгнал девушку из своего дома в специальную больницу для женщин, которые забеременели от немецких солдат. Грегор погиб в июне 1944 года в битве за Кан, когда союзники захватили Нормандию. 24 августа того же года Иоганна родила сына — Эрвина ван Хаарлема.

Через неделю после родов девушка с сыном вернулись домой. Но родители не приняли ее с ребенком нациста и приказали ехать как можно дальше и оставить Эрвина в приюте.

Иоганна выбрала восточное направление. Через Германию добралась до Чехословакии, но решила пока не бросать Эрвина и попробовать начать жизнь сначала. Остановились в городе Теплице.

Пока Иоганна подрабатывала, с сыном сидела женщина, которая сдавала ей комнату. Рассчитывалась она за жилье продуктовыми талонами, поэтому сама плохо питалась. Очень скоро хозяйке надоел детский крик и мать с ребенком оказались на улице. Идти было некуда и Иоганна отдала сына в приют в Голешовице под Прагой, оставила для связи свой адрес в Гааге и поехала в домой, пообещав себе, что обязательно вернется за Эрвином.

К концу 1944 года союзники освободили большую часть Нидерландов, 5 мая 1945 разбомбленная страна праздновала победу. В том же году Исаака ван Хаарлема арестовали по подозрению в коллаборационизме. Чтобы не ухудшить и без того шаткое положение семьи и избежать мести за отношения с нацистами, связь с Эрвином оборвали — Исаак уничтожил свидетельство о рождении мальчика, семья не отвечала на письма из детского дома.

После войны Иоганна вышла замуж, но сына не искала — говорила, что муж против. В браке она родила еще одного мальчика Ганса. Поиски Эрвина Иоганна уже начала после развода в 1970-х годах. Через базы Красного Креста ее первый сын быстро отыскался в Лондоне.

[nvryz701]

Чтобы влиться в образ, он нашел настоящего Эрвина, который вырос в приемной семье под фамилией Яноушек. Елинек посетил школу в Голешовице, узнал как звали детей, которые учились с Эрвином. Техническая школа в Пардубице, работа официантом в Брно — легендарная биография была полна мелких деталей.

В 1971 году он порвал со своей девушкой, родителям сказал, что едет работать в СССР в сверхсекретном проекте. На самом деле он поехал в Австрию «отрабатывать» свою биографию и продолжить карьеру официанта. Через несколько лет жизни под чужим именем, Елинек пишет личное письмо королеве Нидерландов с просьбой о предоставлении ему нидерландского гражданства из-за происхождения. Уже через месяц в Вене он официально становится голландцем и, по поручению ЧССР, в 1975-м едет в Лондон.

Однажды Иоганна предложила поехать с ним вместе в ЧССР, но Эрвин отказался — наврал, что сжег все мосты к прошлой жизни. Поэтому она поехала сама. В Праге увидела дом, где якобы рос Эрвин, его школу. Все время за ней следили агенты StB.

Раз в несколько лет Эрвин навещал своих настоящих родителей. Они удивлялись, откуда у сына такая модная одежда и почему он ничего не рассказывает о работе в России.

 Позже он будет рассказывать, что не чувствует жалости к Иоганне и осуждает за поступок 1944 года, когда она оставила сына в Чехословакии.

Отсидел Вацлав Елинек только 5 лет, чему способствовало окончание холодной войны и его 40-дневное голодание. В 1992 году бывший политический заключенный советских лагерей, генерал Радован Прохазка способствовал депортации Вацлава в Чехию.

Сначала Вацлав вернулся к родителям, но отношения в семье были напряженными спустя годы лжи. Отец перенес инсульт и едва узнавал сына, мать умерла в 1995-м от рака. По состоянию на 2016 год он все еще живет в Праге. По его рассказам написано несколько книг: «Чешский шпион Эрвин ван Хаарлем» Ярослава Кменты и «Шпион без имени» Джеффа Мейша.
Иоганна отчаянно пыталась найти своего настоящего сына, но, согласно чешским законам об усыновлении, ей не могли назвать новую фамилию и место жительства Эрвина. Тогда она обратилась на радио. С помощью записи голоса 4-летнего Эрвина, который хранился в архиве детдома в 1995 году нашлись его чешские родители. Они передали сыну, что его разыскивает биологическая мать. 26 февраля 1992 они встретились в Брно. «У тебя красивые голубые глаза, как у отца», — сказала Иоганна ван Хаарлем при первой встрече.

[nvryz701]

https://360wiki.ru/wiki/Václav_Jelínek

[nvryz701]

Нелли Павласкова: В Чешской республике живет один из самых загадочных шпионов времен холодной войны. Мир знает только его псевдоним - Эрвин ван Хаарлем - и помнит громкий процесс с ним в Англии - в 1988 году. Даже осужденный на десять лет тюремного заключения, он отказался назвать свое настоящее имя, благодаря чему вошел в историю юриспруденции Великобритании. До него в этой стране не был осужден ни один человек без имени. Это обстоятельство позволило Эрвину ван Хаарлему требовать в 92 году пересмотра процесса и объявить голодовку, которую он держал 40 дней. Шпион был напуган сменой режима в Чехословакии и опасался, что помощи теперь ждать неоткуда. Но все получилось наоборот. Новый начальник разведки Чехословакии, бывший политзаключенный генерал Радован Прохазка спас жизнь Эрвину, сняв с него обет молчания и вызволив из тюрьмы Великобритании, ставшей к тому времени союзником новой Чехословакии. Но только ныне, после выхода в свет книги Ярослава Кменты мир узнает настоящее имя шпиона. Это чех, пражанин Вацлав Елинек, ныне пенсионер и банковский переводчик.

Сама история Елинека, отправленного на Запад с заданием стать "кротом", хорошо окопавшимся нелегалом без дипломатического прикрытия, которому следует проникать в высокие сферы, добывать секретные сведения и активизироваться в случае военного конфликта, - сама эта история была бы весьма банальной, если бы она не переплелась с другой человеческой драмой.

 После войны его усыновили чешские бездетные супруги и дали ему свое имя. Эрвин ван Хаарлем перестал существовать. Но не для разведки. Она берегла это удобное имя для своего будущего агента, и в шестидесятые годы нашла ему применение: Эрвином ван Хаарлемом стал 19-летнй юноша Вацлав Елинек, курсант разведывательной школы. У двух Эрвинов совпала внешность и, что совсем уже забавно, даже дата рождения - 23-е августа 1944 года.

Разведывательная деятельность лже-Эрвина проходила в Лондоне гладко и успешно, как вдруг в госпоже Иоганне ван Хаарлем проснулись материнские чувства, и она пожелала через Красный крест разыскать в Чехословакии своего брошенного сына. Чехословацкая разведка решила рискнуть и в 1978 году послала шпиона в Гаагу на встречу с мамой. Лже-Эрвин хорошо играл роль сына в течение десяти лет, хотя не любил и не уважал женщину, бросившую ребенка и сотрудничавшую с немецкими оккупантами. "Мне было нисколько не жалко ее", - говорит он в книге "Чешский шпион Эрвин ван Хаарлем".

[Alina]

Как-то не видится мне Иоганна шпионкой. Слишком многое должно было бы совпасть. Где была гарантия, что мать настоящего Эрвина сможет работать на разведку и не приколоться.

[nvryz701]

Я беседую с автором книги Ярославом Кментой.

Как получилось, что шпион, так тщательно скрывавший свое прошлое, решил обо всем вам рассказать?

Ярослав Кмента: В 2001 году вдруг у меня дома раздался звонок. "С вами говорит подполковник Эрвин ван Хаарлем, бывший офицер чехословацкой разведки", - услышал я и от неожиданности сел на стул. Мне это имя было известно, потому что об этом шпионе много писали за границей, но никто не знал его настоящего имени. Я был первым журналистом, которому он захотел рассказать свою историю и открыть свое подлинное имя - Вацлав Елинек. Мы встречались с ним в течение трех лет, я не предполагал, что так долго буду писать эту книгу.

Нелли Павласкова: Какое впечатление он на вас произвел? Из какой он семьи? Тоже имеющей отношение к секретным службам?

Ярослав Кмента: Чехословацкая разведка упорно искала в шестидесятые годы кого-нибудь, кто подошел бы к личности настоящего Эрвина, и нашла его в 19-тилетнем выпускнике пражского Химико-технологического техникума. Это был красивый молодой человек, единственный сын скромных родителей. После войны у них была лавка с собственными кондитерскими изделиями, а после коммунистического переворота 48 года власти ее отобрали, и отец возненавидел коммунистов. Жили они бедно, втроем в однокомнатной квартире, и молодой человек охотно откликнулся на предложение разведки поступить к ним на службу и пройти курс обучения. Они хорошо платили ему и обещали интересную жизнь за границей. Он не задавался вопросом, хорошо ли он поступает, или плохо, все принял на веру, что, мол, вершит добро для своей страны. И только после возвращения на родину после английской тюрьмы, он несколько пересмотрел свои взгляды.

Прекрасно вымуштрованный, с блестящими знаниями немецкого языка, он был сначала заслан в Австрию, жил там четыре года, потом ему представилась возможность получить хорошее место в Лондоне, и разведка одобрила этот его переезд в 1975 году.

Мое впечатление о нем: это человек, обладающий специфическим интеллектом, феноменальной памятью, профессионал, конечно, и авантюрист, очень контактный, общительный, не спешащий поменять свои взгляды.

Нелли Павласкова: Как ему удавалось завязывать высокие знакомства среди членов парламента Великобритании, и что он вообще там делал?

Ярослав Кмента: Он был очень красивым, харизматическим мужчиной. Жил холостяком, но имел любовные связи со многими женщинами, даже из высшего общества, их фотографии мы поместили в книге. Он хорошо окопался, служил менеджером в гостинице Хилтон, но однажды, совершенно случайно, он забрел на выставку, устроенную еврейской британской общиной и посвященную борьбе за выезд русских евреев на Запад и в Израиль. Шпион очень хорошо знал русский язык, был человеком инициативным и предложил директору этой организации Рите Эккер свои услуги в качестве переводчика с русского на английский. Она обрадовалась этому предложению, сначала давала для перевода газетные статьи, касающиеся положения отказников в СССР, а потом Елинек стал полноправным членом этой организации, пользовался ее доверием и получал задания помогать некоторым отказникам выехать из Советского Союза. В книге Елинек рассказывает, что за 13 лет работы в еврейской организации он полюбил своих коллег, ознакомился с историей еврейства, с иудаизмом и искренне сочувствовал положению евреев в Советском Союзе.

Нелли Павласкова: И при этом писал доносы...

Ярослав Кмента: Он стал важным шпионом в другом аспекте. Он полностью перешел в ведение советской разведки, хотя прямой связи с ней не имел. Он посылал ценную информацию о том, какие отказники наиболее важные для Запада, и тогда Советский Союз на переговорах с Америкой о сокращении вооружений и ее авиабаз требовал больших уступок взамен на то, что выпустит из страны этих людей. Это был политический шпионаж в период холодной войны. Как я уже сказал, Елинек глубоко сочувствовал страданиям еврейского народа и убеждал себя, что он фактически ему помогает. Еврейская организация настолько доверяла ему, что посылала его в Советский Союз вместе с Майклом Кармом для того, чтобы поговорить с рядом отказников в разных городах Союза. Потом, после его провала, они долго не могли оправиться от удара.

Нелли Паввласкова: За все эти 17 лет он не встречался со своими родителями?

Ярослав Кмента: Он видел их раз в год, когда приезжал в Чехословакию по подложным паспортам якобы из СССР, говорил им, что работает там, как химик, в закрытой области исследований. Родители ничего не знали о нем после ареста, и узнали всю правду только после его возвращения в 93 году. Вскоре после этого они умерли один за другим, и он мучится от угрызений совести, что это он виноват в их смерти.

Нелли Павласкова: Ну а как сложилась жизнь у настоящего Эрвина?

Ярослав Кмента: Я хочу подчеркнуть, что история с Эрвином - это для меня самая важная часть моей книги. Я нашел настоящего Эрвина, хотя коммунистическая разведка позаботилась о том, чтобы внести его в списки умерших тридцать лет тому назад. Но я подключил все свои знакомства, чтобы найти его. Я встретился с ним; скажу только, что зовут его Иво, что он голубоглазый блондин, вырастал в чешской семье музыкальных педагогов, стал квалифицированным слесарем на большом моравском заводе и ничего не подозревал о своем происхождении, пока не нашел случайно у родителей свои документы из детдома. Но к тому времени он был уже взрослым женатым человеком с тремя детьми. В 1991 году взбешенная, обманутая Иоганна, его мать, потребовала от Чехословакии через МИД Голландии показать ей его настоящего сына. Поскольку он уже узнал тайну своего происхождения, то встреча была разрешена, и настоящий Эрвин, посоветовавшись со своим приемным отцом (приемная мать к тому времени уже умерла), дал согласие увидеть Иоганну. Встреча произошла в одной из гостиниц города Брно в присутствии переводчика, потому что голландец Иво не знал языка своей истинной матери: он говорил только по-чешски. Потом они виделись еще несколько раз, но сейчас живут в разных странах. Особой теплоты между ними не возникло.

Нелли Павласкова: Познакомились ли эти два Эрвина?

Ярослав Кмента: Я очень хотел их познакомить, но Вацлав Елинек не торопится это сделать. Возможно, они оба придут на презентацию моей книги на этой неделе и, может быть, протянут друг другу руку?

[salana45]

Как-то не видится мне Иоганна шпионкой. Слишком многое должно было бы совпасть. Где была гарантия, что мать настоящего Эрвина сможет работать на разведку и не приколоться.

В тёмную же можно использовать. У нее была своя меркантильная цель - найти ребенка, Это хороший шанс её направить в нужном направлении, "подсказать", "помочь". Красный крест со своей помощью подозрения у нее не вызвал. А вот кто ее надоумил продать дом в Голландии и переехать в Лондон, чтобы поселиться вместе с "сыном"-...странное желание. Дети, повзрослев, разъезжаются с родителями, а тут родительница изъявляет желание поселиться вместе со взрослым новоявленным сыночком! По случайному стечению обстоятельств оказавшимся шпиёном! О как интересно! Её-то желание, может и искреннее, хоть и странное, но вот подтолкнуть ее к такому шагу вполне могли заинтересованные "благодетели". С ее помощью шпиёна можно вытащить в нужное место, или в нужное время из квартиры, подложить жучка в квартиру, о котором она сама и не подозревала...да мало ли что! Такая ходячая "торпеда". О своей роли она и подозревать не думала. Уверенная в том, что все, что она делала - делала по своей инициативе и по своей воле, хотя грамотно и ненавязчиво подтолкнуть ее к некоторым решениям  - это лишь дело техники.

Если писако не врет, то ее слова типа "я сама решила что-то там сделать" однозначно выдают то, что ее кто-то "курировал" и направлял в нужное русло. Если ты что-то решаешь сделать сама, зачем это лишний раз подчеркивать, когда тебя  об этом никто даже не спрашивает? Проговорочка, однако...Ну, если это вообще правда, конечно.

[nvryz701]

Как-то не видится мне Иоганна шпионкой. Слишком многое должно было бы совпасть. Где была гарантия, что мать настоящего Эрвина сможет работать на разведку и не приколоться.

Суть в том, что она 33 года не пыталась найти сына, а как только он получил паспорт, сразу же начала искать,хотя у неё уже был сын 13-ти лет.

Да и когда шпион получал паспорт, у голландцев должно было вызвать подозрение, почему он до 30-ти лет не пытался это сделать. А, получив паспорт, не предпринимал никаких попыток найти мать.

И чешская разведка, давая ему чужое имя,не предусмотрела, что его мать может быть жива.

[nvryz701]

И вообще, получается, что факт оставления голландкой младенца в детдоме был настолько уникальным,  что даже чешская разведка два десятилетия  следила за судьбой этого малыша.

[Demetrius]

Вы текст читали??? Этот человек до сих пор жив, по крайней мере, был жив в 2016 г.

Ну и что? Факт существование этого человека каким образом делает правдивой его шпионскую историю?

[mrv]

  А как же его личное дело шпиона с его фото и биографией?

[Alina]

Судьба нерезидента – за что инженеру из СССР платили больше, чем президенту США

https://pravo.ru/process/view/129453/

Вы не можете просматривать это вложение.

Ведущий конструктор секретного НИИ радиостроения Адольф Толкачёв, сэкономивший военному бюджету США миллиарды долларов, стал самым эффективным агентом ЦРУ в СССР за всю историю его существования. Он потребовал от американской спецслужбы, чтобы его шпионскую деятельность оценивали шестизначными цифрами, но когда ему предложили $200 000 в год, он уточнил изумленным кураторам: с шестью нолями. В подобных случаях таких денег США еще не платили никому.       

52-летний ведущий конструктор закрытого Научно-исследовательского института радиостроения Минавиапрома СССР, ведущего учреждения НПО "Фазотрон", Адольф Толкачёв по советским меркам был высокоплачиваемым специалистом. Так, в 1978 году его зарплата составляла 250 рублей, не считая премиальных в рамере 40 процентов от заработка. К тому же он ежемесячно получал доплату за допуск к совершенно секретным сведениям в сумме 100 рублей. Но расценки за сохранность государственных тайн во все времена оказывались неизмеримо ниже вознаграждения за их передачу в руки тех, кто за ними охотятся. Рентабельность шпионажа в пользу другого государства Толкачева, имеющего высший уровень допуска, привлекала, а отпугивала установленная УК РСФСР ответственность за измену Родине: нижняя планка предусматривала 10 лет лишения свободы с конфискацией имущества, верхняя –смертную казнь и конфискацию. Когда же он, наконец, решился на предательство, оказалось, что стать агентом зарубежной спецслужбы совсем не просто.

Желание сотрудничать с ЦРУ расценили как провокацию КГБ 

Попытки Толкачева установить связь с резидентурой Центрального разведывательного управления в Москве через сотрудников посольства США, начатые в 1977 году, растянулись почти на год. Его усилия заключались в том, что он выискивал на стоянках и бензозаправках автомобили с посольскими номерами и по возможности бросал в окна письма, в которых сообщал о готовности при личной встречи с представителями американской разведки в указанном им месте предоставить информацию о новейших разработках бортовых радиолокационных станций для советских истребителей. При этом Толкачев несколько раз прилагал описание некоторых тактико-технических характеристик РЛС. Американские разведчики ездили в назначенные места, фотографировали "инициативника", но в контакт не вступали.

О том, почему настойчивые попытки Толкачёва установить свзяь с сотрудниками ЦРУ некоторое время терпели неудачу, рассказал в своей "Шпион на миллиард долларов. История самой дерзкой операции американских спецслужб в Советском Союзе" лауреат Пулитцеровской премии, бывший шеф московского бюро газеты Washington Post в Москве Дэвид Хоффман. По его словам, Комитет госбезопасности за последние годы нанес московской резидентуре ощутимые потери: были разоблачены и арестованы несколько ценных агентов, а ряд кадровых разведчиков, работавших под дипломатическим прикрытием, были выдворены из СССР. В связи с этим директор ЦРУ Стэнсфилд Тёрнер опасался, что появление "инициативника" в лице советского конструктора и его настойчивое стремление встретиться – провокация КГБ.

В свою очередь резидент ЦРУ в Москве Гарднер Гас Хэтэуэй настойчиво добивался от штаб-квартиры в Лэнгли разрешения на контакт с Толкачёвым, который проходил в документах под кличкой "Сфера". Резидент был уверен, что даже частичная информация "Сферы" о радарах слишком ценна, чтобы КГБ стал использовать ее как приманку, и предлагал начать работу с конструктором, чтобы получить максимум данных о ноу-хау советской авиации. В Лэнгли же считали, что информация, полученная от "Сферы", представляет разведывательный интерес, однако она не нанесет серьезного ущерба СССР. "Если информация "Сферы" о текущем состоянии советских РЛС для обнаружения целей в нижней полусфере точна, разработка эффективного радара такого типа должна быть для СССР одним из самых приоритетных направлений в свете угрозы крылатых ракет, – возвражал в письме в штаб-квартиру Хэтэуэй. – Если Советы разработают действенный радар такого типа, не будет ли тогда подробная информация о нем относиться к категории "наносящей серьезный ущерб СССР"? Разве подробная информация о нем не поможет США противостоять его действию? Иными словами, если допустить, что "Сфера" говорит правду о себе, и его положение позволяет ему следить за советскими разработками эффективного радара, не будет ли это оправдывать риск ПНГ?" (Под "ПНГ" подразумевалась возможность высылки оперативника или объявления его персоной нон грата).

Случай, достойный шпионского романа

Между тем Толкачев продолжал искать контакты. 16 февраля 1978 года произошел случай, достойный шпионского романа. Хэтэуэй выехал из посольского комплекса на боковую улочку и притормозил на темном перекрестке. И в это время в боковое стекло постучали. Жена Хэтэуэя опустила стекло. Резидент узнал конструктора, который просунул в окно конверт. "Передайте послу", – торопливо сказал он по-русски и ушел. Хэтэуэй немедленно вернулся в посольство и прочитал письмо.

Толкачёв писал: "По соображениям безопасности я боюсь рассказывать много о себе, а без этой информации вы, по соображениям безопасности, боитесь вступать в контакт со мной из-за возможных провокаций". В письме был указан его домашний телефон без двух последних цифр. В определенный час в течение ближайших недель Толкачёв обещал стоять на указанной в письме автобусной остановке с фанерной дощечкой в руках. На ней будут написаны две оставшиеся цифры. Оперативник ЦРУ, не останавливаясь, проехал мимо остановки, зафиксировав окончание телефона. Для подстраховки рядом с Толкачёвым прошла жена Хэтэуэя. Не дождавшись звонка, Толкачев снова сумел отдать письмо в одну из посольских машин, и оно попало в руки резидента.

"Поскольку 21 февраля 1978 года вы не позвонили мне ни с 11.00 до 13.00, ни позже ... я предполагаю (хотя это кажется неправдоподобным), что недостающие цифры моего номера, показанные мной на дощечке возле дома номер 32, не удалось разглядеть из проезжающей машины и записать. Чтобы устранить всякие сомнения, я сообщаю основную информацию о себе. Я – Толкачев Адольф Георгиевич, родился в 1927 году в городе Актюбинске (Казахская ССР). С 1929 года я живу в Москве. В 1948 году я закончил оптико-механический техникум (отделение радиолокации), а в 1954-м – Харьковский политехнический институт (радиотехнический факультет). С 1954 года я работаю в НИИР (п/я А–1427). В настоящее время работаю в объединенной лаборатории в должности ведущего конструктора. (В лаборатории существует следующая иерархия должностей: лаборант, инженер, старший инженер, ведущий инженер, ведущий конструктор, заведующий лабораторией.) Мой рабочий телефон: 254–85–80. Рабочий день с 08.00 до 17.00. Обед с 11.45 до 12.30".

Толкачёв еще раз указал свой домашний телефон: 255–44–15 и домашний адрес: площадь Восстания, 1 – высотка рядом с посольством. Он также попросил, что, если будет звонить мужчина, он должен назваться Николаем, если женщина – Катей. Конструктор предупредил, что "отчаянно ждет положительной реакции" и если и в этот раз ее не получит, то "бросит свою затею". Но не это предостережение побудила штаб-квартиру дать разрешение на контакт с "инициативником", всё решили новые сведения в письме, намного превосходящие все то, что, по мнению ЦРУ, можно было бы собрать "иными методами". "Сфера" воспроизвел цитаты из сверхсекретных институтских документов и рассказал новые подробности о системе обнаружения целей в нижней полусфере самолета.

5 марта 1978 года около 10 вечера в квартире Толкачёва раздался звонок. Конструктору звонил оперативник ЦРУ Джон Гилшер. Их короткую беседу Хоффман воспроизвел в своей книге:

Толкачев: Алло.

Гилшер: Здравствуйте, это Николай.

Толкачёв (после небольшой паузы): Да, здравствуйте.

Гилшер: Наконец-то я до вас дозвонился. Я получил все ваши письма, спасибо. Они были очень интересные. Я непременно свяжусь с вами позднее.

Толкачев: Имейте в виду, что 9-го я уеду в командировку в Рязань, а по субботам со мной может быть трудно связаться, лучше всего звонить в воскресенье, как сейчас. (Пауза. Толкачев, вероятно, был готов сказать что-то еще, но промолчал.)

Гилшер: До встречи. До свидания.

Толкачев: До свидания.

Так началось регулярное сотрудничество Толкачева с американской разведкой. Работу с ним вели сотрудники ЦРУ, находившиеся в Москве под прикрытием посольства США и специально приезжавшие в Москву. А Гилшер надолго стал для него куратором.

ЦРУ протянула Толкачёву рукавицу

Через неделю Гилшер снова позвонил Толкачёву и сообщил, что ему надлежит забрать материалы, спрятанные за будкой телефона-автомата у магазина «Башмачок» в Трехгорном переулке. Они находятся в перчатке, уточнил Гилшер [на самом деле – в грязной строительной рукавице].

«Я тут же поспешил к будке и отыскал рукавицу, – показывал через несколько лет на следствии арестованный конструктор. – В ней находились 20 листов с цифровыми группами (коды), шифровальные таблицы, два конверта с адресами получателя и написанными на английском языке письмами, два листа тайнописной копирки, инструкция в виде небольшой книжечки с мелким шрифтом на русском языке (по составлению тайнописных сообщений; по зашифровке текста; по отправке сообщений в разведцентр; по уничтожению полученных материалов), небольшой лист бумаги с вопросами (по тематике института, параметрам РЛС), деньги в сумме 500 рублей...»

Это был первый "гонорар" агента "Сфера". Но в дальнейшем суммы вознаграждения перестали удовлетворять Толкачёва. Он жаловался куратору: "До сих пор я не почувствовал, что были по достоинству оценены мои односторонние усилия разрушить стену недоверия, а также значимость информации, переданной мной в 1978 году". Сначала агент просил за те секретные данные, которые уже передал, 10 тысяч рублей, потом 40 и 50 тысяч. Он настаивал, чтобы в будущем ему платили в долларах шестизначные суммы.

1 мая 1979 года из штаб-квартиры Гилшеру и Хэтэуэю пришла телеграмма с планом выплаты Толкачеву "шестизначной" зарплаты. "Мы в принципе готовы предложить ему в общей сложности 300 тысяч долларов", – говорилось в телеграмме. Однако такие финансовые предложения не вызвали у Толкачёва энтузиазма. "Когда я писал о вознаграждении ... как о шестизначной сумме, я был неточен, потому что я имел в виду не шестизначное число, а число с шестью нулями", – заявил он Гилшеру. Но ЦРУ никогда столько не платило агентам? и "Сферу" убедили, что его требование получить миллионы долларов "нереалистично", с чем Толкачев неожиданно согласился, оговорившись, что все же продолжает ожидать крупных выплат. 10 мая 1980 года директор ЦРУ утвердил бюджет для Толкачёва: 200 тысяч долларов за 1979-й и 300 тысяч за каждый следующий год. Гилшер заверил подопечного, что эта сумма превышает денежное содержание президента Соединенных Штатов. Позже Толкачёв согласился с предложением Лэнгли размещать его деньги в американском банке на депозитном счете под 8,75 процента годовых и с условием, что он может снять их в любое время.

Позже часть шпионского вознаграждения "Сфере" стали выплачивать драгоценностями, которые закупались для него в ювелирных магазинах Европы.

Всего, как установили контрразведчики КГБ, которые вели следственное дело Толкачёва, за время работы на ЦРУ, начиная с 1978 года и до момента разоблачения в 1985 году, ведущий конструктор секретного НИИ получил из госбюджета США 797 тыс. рублей и почти два миллиона долларов.

Его называли в США "золотой жилой"

В октябре 1985 года газета «Уолл-стрит джорнэл» опубликовала статью члена редколлегии Уильяма Кусевича, который со ссылкой на высопоставленных  лиц в разведке США писал, что Толкачёв был одним из наиболее успешных агентов ЦРУ в Советском Союзе... В течение нескольких лет он передавал бесценную информацию о новейших советских исследованиях в области авиационной технологии, особенно авионики – аппаратуры электронного слежения и противодействия, включая современные радары и так называемые ,,невидимки", или технику, с помощью которой самолет нельзя обнаружить радаром. Он был одним из наиболее прибыльных источников и сэкономил нам миллиарды долларов, передав информацию о том, в каком направлении будет развиваться советская авиация...В результате США потеряли одного из самых ценных агентов в СССР".

Более конкретно подсчитали финансовый эффект работы агента "Сфера" в военно-воздушных силах США. По мнению командования этого вида вооруженных сил, информация, предоставленная Толкачёвым, позволила сэкономить на научно-технических разработках "где-то в районе двух миллиардов долларов". А в отзывах Пентагона говорилось,что время, сэкономленное на разработке мер противодействия вооруженным силам СССР в ходе возможного конфликта, составило как минимум восемнадцать месяцев, а "для одной системы – не менее пяти лет". Еще в одном документе данные Толкачева были названы "золотой жилой" и "разворотом на сто восемьдесят градусов в проекте на 70 миллионов долларов" [очевидно, речь шла о разработке самолета-невидимки].

А результаты внутренней оценки материалов Толкачёва, проведенной собственно в ЦРУ, показали что "своевременность этих донесений особенно значительна в плане экономии разведывательных усилий. Во многих других сферах такая скрупулезность и такой уровень понимания не достигаются даже спустя годы после начала деятельности. Существенные данные из этих донесений сэкономят разведывательным службам многолетние обсуждения и аналитическую работу".

А в целом Толкачёв, по некоторым оценкам зарубежных экспертов, сэкономил США 10 млрд долларов.

Советские оценки предательства констуктора

Ущерб, нанесенный предателем из НИИ обороноспособности СССР, стал предметом споров военных историков и аналитиков. "За прошедшие 30 лет аналитики с обеих сторон всё никак не придут к единому мнению по этому поводу, – писал летом 2015 года историк спецслужб Геннадий Соколов, соавтор российских и зарубежных документальных фильмов по истории разведки, ознакомившись с рассекреченным докладом ЦРУ об агенте "Сфера". – Специалисты определяют сумму ущерба на то время в 2 миллиарда долларов, что эквивалентно 4 миллиардам «баксов» в нынешнем исчислении (мультипликатор здесь равен двум). Максимальная сумма оценки предательства – до 20 миллиардов «зеленых». По-моему, это явный перебор. Но как по минимуму, так и по максимуму суммы эти, согласитесь, впечатляющие. Так что оснований для того, чтобы ставить Толкачёва на пьедестал наиболее рентабельных агентов ЦРУ, более чем достаточно".

Однако шпион нанес ущерб не только нашей стране, но и хозяевам – американцам, утверждает Соколов. По его словам, последние 8 месяцев вплоть до ареста Толкачёв якобы находился "под колпаком", и ему подставлялась для передачи за океан умело подготовленная техническая дезинформация. О контригре КГБ против ЦРУ писал в "Независимом военном обозрении" и Игорь Атаманенко, в прошлом – подполковник госбезопасности: "Прежде всего надо было превратить Толкачева в канал продвижения противнику внешне заманчивых, но по сути дезориентирующих или тупиковых идей. Таким образом мы сумели бы замкнуть исследования американцев на «негодный объект», заставив их распылить материальные ресурсы и научный потенциал". Но эта информация не нашла подтверждения в бестселлере Хоффмана "Шпион на миллиард долларов. История самой дерзкой операции американских спецслужб в Советском Союзе". По его версии, Толкачёв до самого ареста продолжал добывать информацию, которую военные эксперты Петагона расценивали как подлинную.